В якутской тайге
Шрифт:
Увлекшись разговором, японский «коммерсант» быстро начертил на бумаге схематическую, но довольно точную карту Якутской области, на которой неожиданно написал красивым почерком русское слово «Нелькан». Спохватившись, он быстро зачеркнул его.
Гостю определенно дали понять, что все его разговоры и предложения бесполезны, ибо теперь всем стало ясно, что японцы на Дальнем Востоке преследуют слишком откровенно захватнические цели.
Загадочный «коммерсант» сделал еще одну попытку добиться своего. Он нанес визит управляющему областью. Но там его ожидала неприятность: Куликовский признал в
После разоблачения неудачный «коммерсант» умчался на белокрылой яхте восвояси.
Перебежчики не ошиблись — отряд Пепеляева, выделенный для захвата Нелькана, подошел к поселку действительно 27 сентября. Поход оказался изнурительным, было израсходовано все продовольствие. Кроме того, отряд потерял в пути весь конский состав и олений транспорт. Но генерал не унывал. Он рассчитывал незаметно подойти к поселку, внезапным ударом уничтожить нельканский гарнизон и захватить наши продовольствие и пароходы. Предварительно устроив засаду на реке Мае у Семи Протоков, белогвардейцы атаковали Нелькан с нескольких направлений.
Войдя в пустой и голодный поселок, они очутились, как в западне. Двигаться по реке им было не на чем, так же как и возвращаться назад. Пеший поход к тому же был затруднен из-за начавшегося осеннего бездорожья. В это время всякое сообщение с Аяном прекращалось месяца на полтора, до первого зимнего пути.
Шестьсот белогвардейцев оказались в трагическом положении. Они начали поедать оставшихся в поселке собак, кошек, невыделанные кожи животных, промышляли охотой за воронами и другой живностью.
Пепеляев дважды посылал нарочных в Аян с категорическим требованием немедленно доставить в Нелькан продовольствие и теплое обмундирование. Но жители Аяна беспомощно разводили руками и ехать не решались.
При содействии якутов, находившихся в отряде, Пепеляев связался с кочующими тунгусами и попросил у них помощи. Те согласились до подхода транспорта из Аяна снабжать дружину мясом, а самому Пепеляеву дали несколько оленей и проводников, и он выехал в Аян.
Генералу удалось за неделю собрать и отправить в Нелькан транспорт в сорок оленьих нарт. Это стало возможным благодаря горячему участию купца Филиппова, у которого редкий из тунгусов не был в вечном долгу.
Нельканский тяжелый урок все же не поколебал у Пепеляева уверенности в конечном успехе предприятия. Он по-прежнему верил, что дружина, преодолев громадные пространства дикой тайги и выйдя в населенную полосу области, будет радостно встречена якутским народом.
5 декабря Пепеляев выехал обратно в Нелькан. Туда же в скором времени выступил со сводным отрядом и генерал Вишневский. Дружина начала готовиться к дальнейшему продвижению в глубь области.
Докладывая Дитерихсу, Пепеляев писал:
«16 октября 1922 г. № 22, с. Нелькан.
Ваше высокопревосходительство!
После пятнадцати дней похода занят Нелькан. Красные, не приняв боя, ушли по реке Мае вниз — в Усть-Майское.
Начальник штаба полковник Леонов подробно в своем докладе сообщил о нашем положении, о политической и оперативной обстановке. Немного не согласен с его оценкой психологического состояния
Борьба будет упорная и серьезная. Красные будут отходить на свои резервы к Якутску, могут выставить против нас до трех тысяч пехоты, с тридцатью пулеметами и шестью орудиями. Мы же будем всецело зависеть от настроения местных жителей, в особенности в смысле питания. Все же, я полагаю, и у нас много данных для успеха, и потому я решаюсь на зимний поход. В первых числах ноября выступаю на д. Петропавловское, от Нелькана пятьсот верст.
Если поможет господь и даст нам успех и мы возьмем Якутск, постараемся связаться с вами по радио».
В декабре 1922 года дружина выступила из Нелькана в глубь области. Движение совершалось только днем, люди следовали пешим порядком. Через каждые 3—4 дня устраивали дневки, чтобы дать передохнуть оленям. В среднем двигались со скоростью двадцать — двадцать пять верст в день.
ОТКАЖЕТСЯ ЛИ ГЕНЕРАЛ ОТ ПОХОДА?
Такая обстановка сложилась в ЯАССР к концу 1922 года.
В Якутске о нельканской неудаче пепеляевской дружины стало известно примерно через месяц. Якутский революционный комитет решил использовать бедственное положение пепеляевцев, чтобы ликвидировать новую белогвардейскую авантюру без лишнего кровопролития.
Начали спешно готовить экспедицию к Нелькану. Предполагалось, что к приходу туда красноармейского отряда положение пепеляевцев станет настолько трудным, что будет достаточно передать генералу обращение Якутского ревкома и командующего войсками Байкалом и белые откажутся от похода.
Якутский революционный комитет подготовил обращение к Пепеляеву, в котором предлагал прекратить дальнейшее продвижение дружины в глубь Якутии, отказаться от всяких враждебных намерений и военных действий против трудящихся автономии, сложить оружие и сдаться на милость Советской власти. Командующий войсками Байкалов обещал всем добровольно сдавшимся полную гарантию неприкосновенности личности и имущества.
Якутский ревком делал все возможное для бескровной ликвидации пепеляевщины.
Экспедиция спешно готовилась к дальней, почти девятисотверстной дороге. Заготавливали сухари, шили палатки, в кузнице делали железные печки. Нужно было предусмотреть много мелочей.
В экспедицию было выделено сорок бойцов, а из огневых средств — два автомата Шоша. Командовать экспедицией поручено было мне.
12 декабря наш маленький отряд выступил из Якутска и через четыре дня прибыл в село Амгу. Здесь мы подобрали оленьи упряжки, нашли проводника. Им стал хорошо знавший тайгу, неоднократно сопровождавший красноармейские части якут Николаев.
23 декабря, накануне выступления отряда из Амги, здесь состоялось общее собрание амгинского гарнизона и граждан села. Собрание обратилось к Пепеляеву с письмом. В нем говорилось: