В закрытом гарнизоне-2. Сборник рассказов
Шрифт:
Снова закрылись. Брюзжа, «купчик» переметил слиток, и снова стал его пилить. От злости у него дрожали руки, и полотно ножовки лопнуло. Как только его сменили и поменялись ролями – теперь пилил минер, в дверь снова забарабанили.
– Товарищ капитан 3 ранга, откройте, это я, мичман Ящук!
– А этому, какого хрена нужно? – уставился минер на «купчика», – тебя требует.
– Откройте, я знаю, что вы здесь, мне химик сказал! – продолжал орать мичман.
Наученные горьким опытом, приятели вытащили слиток из тисков и, спрятав его в шкаф, открыли
– Какого х… ты вопишь?! – насел на мичмана штурман, совсем мозги пропил?!
– У нас в роте того, «ЧП» – два матроса подрались.
– Ну, так отправь их на «губу» или учить надо?!
– Есть! Я только хотел доложить. А это что у вас, никак измазались? – тычет пальцем в рукав кителя штурмана. – Блестки то, какие, ну, чисто золото!
– Какое еще золото?! – взвился тот, – пшел вон отсюда, идиот, я с тобой завтра разберусь!
– Ну, ну, – попятился к двери мичман, – завтра, так завтра.
Когда минер запер за ним дверь, «купчика» трясло от ярости.
– Ну, суки, как мухи на мед летят, больше никому не открывай! И на хрен я с тобой связался?
Операцию закончили в полном молчании. Взмыленный штурман спрятал свою долю в заранее принесенный кейс, а затем тщательно собрал все «золотые» опилки, ссыпал их в пустой спичечный коробок и сунул в карман.
– Это тоже мне, за хлопоты и работу. Ну, а дальше будем действовать врозь. Как говорят дружба дружбой, а денежки врозь.
На том и расстались.
А в субботу он рванул на своем «Запорожце» в Калининград. С кем там общался и что делал неизвестно. Но в понедельник явился на службу мрачнее тучи.
Когда в перерыве между политзанятиями зашел в курилку у штаба, где дымили сигаретами офицеры, те встретили штурмана веселым хохотом.
Ничего не понимая, он заозирался вокруг и уставился на минера.
А тот, невозмутимо пуская кольца дыма, вынул из – под лавки свою часть слитка, и со словами, – пилите, Шура, пилите!, – протянул ее штурману…
– Что было потом, объяснять, я думаю излишне, – завершил рассказ Вадим Петрович. – С тех пор, нашего штурмана и прозвали «Шурой». Даже курсанты так между собой кличут. А ему, что с гуся вода. После того случая он занялся сбором цветных металлов.
Сауна с телефоном
В бытность службы одного из моих приятелей в должности оперуполномоченного Особого отдела Краснознаменного Северного флота, в городе Североморске, он повстречал своего однокашника по Высшей школе Алика Альмухаметова. Встрече оба были искренне рады и после обмена новостями, Алик пригласил моего приятеля попариться в корабельной сауне на эсминце седьмой эскадры КСФ, который обслуживал.
Поскольку от такого предложения ни один здравомыслящий моряк не отказывается, тот с благодарностью принял приглашение и они прибыли на эсминец
Там Альмухаметов дал команду механикам включить электротэны сауны и друзья неспешно проследовали в сауну.
Располагалась эта чудесница в одном из корабельных помещений за металлической
Внутри сауна имела обычный вид за исключением того, что во всех ее помещениях: раздевалке, душевой и даже парилке, на переборках висели массивные хоботы корабельных телефонов. Целых три штуки, больше чем на главном командном пункте эсминца.
Оригинальное исполнение дверной рукоятки и обилие средств связи в таком располагающем к отдыху месте, несколько озадачило гостя и, зная, что на флоте просто так ничего не делается, он поинтересовался у приятеля причинами столь странного дизайна.
Тот в ответ рассмеялся и, пригласив друга в уже раскаленную парилку, рассказал довольно занимательную историю.
Сауна была расположена в помещении, ранее являвшимся на корабле техническим и, соответственно, оборудованном глухой дверью с клинкетным рычажным замком, располагавшимся только с ее внешней стороны.
До поры до времени, посещавшие эсминец высокие гости, командир и офицеры мылись и парились в сауне в свое удовольствие, не испытывая никаких неудобств. Но все хорошее когда-нибудь кончается.
В одну из помывок, внешний клинкетный замок по какой-то известной только ему прихоти самопроизвольно закрылся и закупорил в раскаленной сауне местного капитан-лейтенанта.
Поскольку тэны вырубить было невозможно – они включались только с внешнего электропоста, а наглухо задраенная дверь его усилиям не поддавалась, офицер стал вопить благим матом и пытаться ее высадить. Но куда там! Это ж не какая-то, а рассчитанная на эксплуатацию в условиях плавания, дверь, призванная обеспечить водонепроницаемость переборок. Так, что его жалкие потуги успехом не увенчались. Обессилев, капитан-лейтенант сполз на палубу и стал понемногу вариться, как сарделька на пару.
Но за него, по-видимому, кто-то молился. Проходивший по коридору матрос случайно услышал за дверью какой-то подозрительный писк и не поленился доложить об этом вахтенному офицеру…
Когда недоваренного сибарита извлекли из клубов почти материального пара, заполнявшего помещение, он был весь в соплях, и без сознания.
Как водится, случилась разборка, дело замяли, командир вставил потерпевшему клизму и про этот случай забыли.
– И что вы думаете? На этом все закончилось? Отнюдь.
Второй жертвой коварной двери оказался Альмухаметов.
Все произошло, как и в первый раз, с той лишь разницей, что он не стал орать и суетиться, а сразу лег на «рыбину» в дальнем углу раздевалки, укутав голову мокрым полотенцем, надеясь на чудо.
И оно случилось. На корабле сыграли учебную тревогу, началась беготня и через какое-то время, обратив внимание на работающие в сауне тэны, его тоже извлекли из этой самой душегубки, причем не в самом лучшем состоянии.
Чуть отдышавшись и не стесняясь в выражениях, спасенный контрразвдчик высказал отцам – командирам все, что накипело на душе