В закрытом гарнизоне. Книга 2
Шрифт:
– А в поселке хрен чего возьмешь, – недовольно бурчал Серега. Даже за две цены. Работяги все выжирают с тоски.
Примерно через полчаса мы свернули с трассы на наезженный зимник и «шестерка» запрыгала по колдобинам в сторону темнеющей вдали гряды сопок. У их подножия стояла гремящая дизелем буровая вышка, неподалеку от которой располагались несколько установленных на санях балков.
У крайнего, с намалеванными на двери буквами «Магазин», мы остановились, вышли из машины и, скрипя по снегу ботинками, поднялись на
Внутри, в ярко освещенном помещении, за деревянным прилавком скучала краснощекая девица в теплом свитере и пыжиковой шапке. Позади нее, на полках, были разложены обычные в таких местах товары, необходимые для жизни в тундре.
– Привет, красавица, – подмигнул девице, подойдя к прилавку, Серега. Водка есть?
– Имеется, – улыбнулась та. – Вам сколько?
Чтобы не возвращаться, взяли три бутылки «Столичной», а к ним пару банок килек, круг копченой колбасы и серый кирпич хлеба.
– Поехали с нами, – сказал Серега продавщице, укладывая покупки в заранее припасенный пакет.
– Нельзя, – с сожалением вздохнула та. – Я на работе.
– А мы по твоему где? – ухмыльнулся Серега. – Поехали. У меня на базе шампанское и шоколад есть.
– Нет. Как – нибудь, в другой раз, – последовал ответ.
– Ну, как знаешь, – ухмыльнулся Серега, и мы вышли из балка.
В это время со стороны тундры послышались какие-то крики, и из нее показалась несущаяся в нашу сторону оленья упряжка.
– Во, малые народы Севера, тоже как и мы за водкой, – хмыкнул Серега, протягивая мне пачку «Мальборо».
Мы закурили и с интересом уставились на упряжку. Я знал, что на Кольской земле проживают несколько тысяч саамов, но видеть их пока не доводилось.
Между тем упряжка подкатила к балку, с нарты соскочил кривоногий малый в меховом балахоне и, не обращая на нас внимания, исчез внутри. А в санях осталась молодая женщина, из-за спины которой на нас с любопытством таращился пацаненок лет шести.
Через несколько минут отец семейства вернулся к нартам с небольшим картонным ящиком в руках, из которого стал извлекать и передавать женщине бутылки с водкой.
– Две, три, четыре… – заинтересованно считал Серега.
Пятую бутылку саам передавать не стал, а, содрав с нее металлический колпачок взболтал и, закинув голову, стал пить из горлышка. Затем, ополовинив посудину, удовлетворенно крякнул и передал ее жене. Та тоже основательно приложилась к бутылке, после чего сунула остатки требовательно завопившему ребенку.
А еще через минуту упряжка снова унеслась в тундру…
«Воришки»
Северодвинск. Беломоро – Балтийская ВМБ. Бригада строящихся кораблей.
Наш экипаж завершает государственные испытания атомного подводного крейсера нового поколения, а между морями обретается в порту, на древней плавбазе «Иртыш».
В один из таких дней, нас
Эта новость нас не особенно радует, и мы пытаемся отказаться под разными предлогами.
Но помощник непреклонен и уже на следующий день, облачившись в белые курточки, мы с приятелем кормим наших офицеров и мичманов в кормовой кают – компании плавбазы.
Это обширное помещение размером примерно в сорок квадратных метров, с длинным массивным столом в центре и вращающимися креслами вокруг.
Вдоль его стен тянутся мягкие кожаные диваны, в углу стоит пианино, на иллюминаторах бархатные занавески. Рядом с кают-компанией небольшая подсобка (гарсунка), в которой хранятся бачки, термосы, столовые приборы и всякая дребедень, необходимые для кормления офицеров и мичманов.
Понемногу освоившись на новом поприще, мы внезапно уясняем целый ряд выгод для себя. Во – первых, по утрам не нужно бегать на зарядку. Во – вторых, после кормлений остается прорва свободного времени. В третьих – мы становимся обладателями множества всевозможных продуктов, которые не поедают офицеры. Это масло, сыр, печенье и колбаса. Короче, для нас с Допиро наступили золотые деньки.
Мы всласть отоспались, питались в основном деликатесами и здорово набрали в весе. Как всякий уважающий себя «гарсун», с помощью умельцев с плавбазы, за небольшую мзду Витька сделал себе несколько флотских наколок и отпустил усы. Один раз в неделю нас увольняли в город, где за полученные от интенданта деньги мы покупали для офицерского стола различные фрукты и сладости. Почти всегда оставалось и на бутылку портвейна, которая распивалась в укромном месте.
После ужина, доставив ребятам в кубрик чего-нибудь вкусного, мы уединялись в кают-компании, где Витька овладевал искусством игры на пианино, а я с увлечением читал «Морские сборники», которые выпрашивал у офицеров. Однако вскоре наша райская жизнь нарушилась.
Стали пропадать вареные яйца, которые мы каждый вечер получали на завтрак для офицеров и мичманов. Хранились они в подсобке, в стоявшем на палубе большом лагуне. Ключи от нее были только у нас. За ночь исчезало до десятка и никаких следов.
По утрам, обделенные полагающимся им по приказу Главкома продуктом, командиры начинали брюзжать и выражать нам свое недовольство, требуя этот злосчастный эмбрион. Причем делали они это не от скупости, а из принципа, положено – отдай. И неважно, что зачастую яйцо не съедалось, оставаясь сиротливо лежать на тарелке. Оно должно быть выдано. Такой вот порядок.
Несколько раз мы выходили из положения, выпрашивая злосчастные яйца у коков на камбузе, однако кражи не прекращались. Неуловимые воры продолжали разрушать наше благополучие.