В заповедной глуши
Шрифт:
БЕЛОРУССКОЕ
НАЦИОНАЛЬНОЕ
БОЕВОЕ
ИСКУССТВО
"БИМБЕР-ДО-И-ПОСЛЕ"
Ниже - наподобие комикса - шли иллюстрации, обрамлённые народным орнамен-том.
– - вислоусый мужик с суровым лицом стоит в окружении множества "врагов" - их вражеская сущность является неким немецко-американско-еврейским сплавом внешних признаков.
– - крупно - полные уверенностью в своей правоте глаза белоруса.
– - крупно -
– - крупно - другая рука со стопкой "хрущевских" стаканов.
– - неразборчивый вихрь движений, вовлёкший в себя всех персонажей.
– - все стоят с наполненными всклянь стаканами.
– - крупно - полные уверенностью в своей правоте глаза белоруса.
– - крупно - широко открытый рот и льющаяся в него струя.
– - стоящий в боевой стойке - с пустыми графином и стаканом - белорус, кругом лежат в жалких позах кучами и поодиночке враги с недопитыми стаканами в руках.
Были тут и другие интересные картинки. "Шеремет пересекает белорусско-лито-вскую границу" (толстенький дегенерат проползает под колючей проволокой, белорус-ские пограничники стоят неподалёку на КПП, пропускают людей и недоумённо смотрят на странного гражданина, а литовские пограничники изо всех сил стараются затолкать его обратно, на лицах у них - отчаянье.) "Батько и нечистая сила" (Лукашенко - в нацио-нальной рубахе, подпоясанной шнурком, шляпе-брыле, полосатых штанах и босой - широ-ко расставив ноги, одной рукой поднимает за шиворот, а другой - удерживает за хвосты две кучи дёргающихся чертей, подозрительно губасто-носато-пейсатых). "Гирловская пионерия в Беловежье-91" (в роскошный зал вламываются мальчишки и девчонки в крас-нозвёздных футуристичных латах, с фантастическим оружием, скручивают трёх пья-ных мужиков, сидевших за столом,заваленным бумагами - в одном из мужиков Валька уз-нал Ельцина.) "Солдат и бес Чубаська" (на фоне сияющего электрическими огнями ночно-го городского пейзажа лихой бакенбардистый старик в поношенном мундире времён Ни-колая I порол розгой, зажав между колен, орущего рыжего бесёнка с хорошо узнаваемым лицом Чубайса) И ещё много разных.
– Чем богаты, молодой человек, - услышал Валька бодрый голос и, обернувшись, почти столкнулся носом с типично белорусским "клювом" крепкого мужика в национальной оде-жде, возникшим словно из-под земли.
– Богатый выбор блюд народной кухни нашего оте-чества, Польши, России, Украины...
– Здравствуйте, - поклонился коротко Валька.
– Хорошие картины...
– Рад слышать, - улыбнулся хозяин.
– Если посмотреть - пожалуйста. А то, может,
90.
всё-таки поедим?
– подмигнул он.
– Рекомендую картофельные оладьи с мясом...
– Жарко, - признался Валька, ставя сумку на пол.
– У вас мороженое есть? И вода...
– Один момент, - кивнул хозяин, исчезая за печкой (Валька сморгнул: ну и ну!) и появля-ясь действительно через момент - с деревянным подносом, на котором стояли ваза (не вазочка, а ваза) с мороженым,украшенным мандариновой долькой и высокий жбан.
– Чем богаты. Пррррррошу!
– он ловко обмахнул ближний стол полотенцем, ногой выдвинув табурет и незаметно сбрасывая жбан и вазу на стол. Валька сел и понял, что мороже-ное и холодный квас (а в жбане был
– Без песни - хоть тресни!
– предупредил хозяин отку-да-то и включил нечто народное.
Интересно, подумал Валька, он всегда так - или просто потому что я тут один клиент?
Не успел он углубиться в мороженое, как с улицы раздались смех, многоголосье, и внутрь ввалились человек десять мальчишек и девчонок лет по 12-15. Все они были в не-коей форме - лёгких куртках ковыльного цвета (Вальке они напомнили опять-таки Кип-линга и форму англичан где-нибудь в Африке) с нашивками, красных галстуках, мешкова-тых штанах и пыльных кроссовках. Кое-у-кого на головах были тоже ковыльные береты, но у большинства головные уборы оказались заткнутыми под погончики. На тех, что оказались на головах, Валька различил эмблему - простенькую и лаконичную. Алый пятиугольный щит окантовывала широкая зелёная полоса. В центре щита над золотым девизом: "Будь готов!" сияла золотом такая же свастика, как на лобовом стекле джипа дяди Михала.
Вся эта компания рассосалась за столы, притихла на миг, потом начала грохать в такт кулаками по столам и скандировать:
– Жрать! Жрать! Жрать!
Валька так и не смог понять, было ли это тут обычным поведением клиентов - тем более, что скандирование перемежалось хохотом и призывами к тишине. Потому что в кафе вошли, о чём-то оживлённо беседуя, симпатичная девчонка и...
... и Витька.
* * *
– Ну и что ты темнил-то?
Мальчишки сидели на перилах моста там,где дорога соскакивала с него и шла в сто-рону Вилейки, а узкая тропинка, отпочковываясь от дороги, уводила в лес. Витька вздох-нул. Посмотрел на воду Нарочи, медленно текущую внизу. Сплюнул. И признался, глядя на Вальку прямо и честно:
– Я боялся, что ты отбивать станешь. Она ведь кра...
– он перевёл дыхание, - красивая. Или что ты ей сам понравишься больше меня... А я не хочу. Я хочу и с тобой дружить, и с Алькой... дружить.
Сейчас он был, пожалуй, смешон. Но Валька не спешил смеяться. Он вспомнил эту Альку - как она махала им рукой на околице. И честно спросил себя: а?.. И так же честно
91.
ответил: красивая и необычная. Они тут все необычные (за час знакомства Валька в эт-
ом убедился), но она - особенно. И всё-таки...
– Нет, Вить, ты не бойся, - медленно сказал он.
– Я не стану отбивать. И не понрав-люсь я ей. Она на тебя смотрит, а на меня, по-моему, как на твой придаток. Так что не колыхайся. Просто не темни больше, если можно. А то я думал-думал...
– Ладно, - Витька обхватил Вальку за шею и ткнулся лбом в его лоб.
– Не буду темнить. Честно, - шепнул он.
– Пусти, - засмеялся Валька.
– Э, пацаны!
Мальчишки обернулись. Рядом с ними притормозила машина - серебристый "лек-сус". Молодой загорелый мужчина в широко расстегнутой рубашке высовывался из опу-щенного окна. Он смущённо улыбался:
– Я заблудился, - сказал он.
– Еду-еду... Это на Вилейку дорога?
– он указал вперёд.