В защиту науки № 4
Шрифт:
Чем это чревато?
Классический пример — ядерная бомба. Ясно, что политические проблемы и противоречия между странами не решить при помощи атомного взрыва. Тем не менее Советский Союз и США вооружались, пока не накопили по 30 тысяч боеголовок, что эквивалентно трем тоннам взрывчатки на каждого жителя Земли, включая столетних старцев и новорожденных малышей. Тут в подворотне взорвут полкило тротила, и шума на весь мир: газеты пишут, телевидение показывает. А если бы ядерные заряды рванули? Люди не сумели оценить последствия гонки вооружений и сказать себе: «Стоп!»
Но ведь ваш отец в 1946 году вышел из атомного проекта. Значит, сделал определенные выводы?
Нет, причина
Не сошелся характером с куратором Лаврентием Берия?
Можно так сказать. Но оружие делать следовало, иначе СССР оказался бы объектом американского шантажа.
В итоге бомбу создал Курчатов, а будущий нобелевский лауреат Капица на семь лет остался не у дел…
Отец работал на даче на Николиной Горе, экспериментировал, как он выражался, в «избе физических проблем», регулярно писал Сталину. В 1951 году, правда, прекратил. Через какое-то время к нам прибежал взволнованный комендант госдач и сказал, что профессора Капицу просят срочно позвонить по «вертушке». Отец ответил, что у него сняли телефон правительственной связи. Тогда комендант предложил проехать в контору. Это был прямой номер Маленкова, доверенного лица Сталина. Последовал вопрос без обиняков: «Товарищ Капица, почему больше не пишете мне и Иосифу Виссарионовичу?» Всего отец отправил вождю народов около ста писем, и каждое было внимательно прочитано. Занявшись телевизионной деятельностью, я частенько озвучивал отцовские тезисы из его конфиденциальной переписки с руководством государства. Особенно те, где шла речь об отношениях науки и власти как важнейшем факторе развития страны. Что бы ни говорили, Сталин умел ценить нужных ему людей.
За два года в СССР с нуля создали Институт физических проблем. Сегодня больше времени заняло бы получение различных разрешений и согласований. За 50 тысяч фунтов стерлингов, колоссальную по тем временам сумму, в Кембридже выкупили оборудование лаборатории, в которой прежде работал отец. Группа его английских сотрудников переехала в Москву, обучала советских специалистов. Именно в институте отец сделал главные открытия, за которые через сорок лет получил Нобелевскую премию.
Сын за родителя в ответе?
В моем случае на все сто процентов! После окончания авиационного института я три года проработал в ЦАГИ, собирался защищать кандидатскую диссертацию. Затем отец впал в немилость, и меня уволили из института. Карьера пошла прахом. Срочно переквалифицировался в геофизика. Правда, недавно за работы, выполненные ещё в ЦАГИ, меня избрали в Международную академию астронавтических наук. Приятно, хотя и поздновато. Судьбу ведь не изменишь…
Ропщете?
Смысл? Другое огорчает: состояние дел в современной науке. Чудовищный разрыв поколений! Молодой профессуры попросту нет. В 35 лет я был избран заведующим кафедрой физики в МФТИ, ведущем вузе страны. Сегодня подобное трудно представить. Студентов некому учить, старики ушли, а молодежь не торопится занять вакантные места. Лучше уехать за кордон. Кое-кто до сих пор по привычке ругает Ленина, выславшего сотню философов из страны. А сколько мы потеряли ученых в последние годы? Без всяких репрессий десятки тысяч людей фактически были выдавлены из России. Вот и результат. Плохо представляю, как восполнить потери.
Значит, со времен Наполеона отношение к ученым малость изменилось?
Да, в египетском походе Бонапарт мог потребовать, чтобы ослов и ученых помещали в центр лагеря, в самое безопасное место. И теми, и другими дорожил в равной мере. Сегодня, похоже, ослы ценятся выше…
А если бросить вслед уехавшим соотечественникам клич типа «Вернись, я всё прощу»? Деньги можно посулить.
Вопрос не только в материальном вознаграждении. Это как с детьми: 250 тысяч рублей за второго ребенка — замечательно,
Так и с наукой. Люди должны почувствовать: отношение к ним изменилось, они снова нужны стране. Пока этого не заметно. У меня был разговор с Кудриным, нашим министром финансов. Он спросил, сколько, на мой взгляд, нужно платить российским ученым. Я ответил: «В долларах, как сейчас в рублях». Кудрин лишь усмехнулся: «Шутите?» Между тем сын моего знакомого окончил химфак МГУ, и ему предложили остаться в аспирантуре, пообещав назначить стипендию в полторы тысячи рублей. В итоге юноша подал документы в Колумбийский университет, куда его с радостью приняли, положив те же самые полторы тысячи. Но долларов. Через год молодой человек получал уже две с лишним тысячи… И о чем тут говорить?
Считали, сколько очевидных и невероятных выпусков вышло за 35 лет?
Более шестисот. Раньше был еженедельный график, потом шаг увеличился до двух эфиров в месяц, а хронометраж сократился. Главное, другие передачи о науке не появляются. Эти темы телевидению не нужны. Телевидение — не все, что есть в моей жизни. Когда в начале 90-х передача закрылась, я почти на год уехал в Англию, занялся демографией, получил поддержку Королевского общества…
Не посещала мысль осесть там? Все-таки британский паспорт в кармане, Капица-хаус, построенный отцом в Кембридже…
Когда тебе за шестьдесят, трудно менять привычки. Я русский человек. В отцовский дом заглядываю, когда приезжаю в Англию. Куда чаще там бывает Андрей, мой брат, активно сотрудничающий с Институтом полярных исследований Скотта. Капица-хаусу присвоен статус памятника архитектуры, поскольку здание выглядит не совсем обычно для тех мест: парадная часть обращена не на улицу, а в сад. Отец хотел, чтобы городской шум не отвлекал, было много солнечного света.
Петр Леонидович никогда не жалел о возвращении в Союз в начале 30-х годов?
Он смотрел на жизнь фаталистически. Не считая семилетнего эпизода после Великой Отечественной, в остальное время у него здесь всё складывалось удачно. Отец считался князем от советской науки и сполна воспользовался предоставленным статусом. Думаю, сегодня ему выжить было бы гораздо труднее, вряд ли он порадовался бы действительности. За последние десятилетия в стране разрушили всё, что могли, а процесс восстановления идет медленно, с трудом. Как говорится, ломать — не строить.
Нет людей, традиций, преемственности. Пока мы топтались на месте, мир двигался вперед. Китай наступает на хвост американцам, Индия ежегодно экспортирует программный продукт на сорок миллиардов долларов. Недавно был в офисе Microsoft и обратил внимание: среди топ-менеджеров полно русских. Что Google придумал наш бывший соотечественник, вы, конечно, знаете. Словом, продолжаем разбрасываться талантами, сорим мозгами, живем так, словно сегодня — последний день Помпеи.
Но завтра будет лучше, чем вчера?
Оптимист говорит: хуже быть не может. Шутка. А если серьезно, веру в разум нельзя терять. Что ещё остается человечеству?
От перестановки мест слагаемых сумма меняется!
Э.П. Кругляков
Можно ли испортить текст почти ничего в нем не меняя? Оказывается, ещё как можно. В конце января 2006 г. мне позвонил Игорь Федорович Надеждин — журналист из респектабельного журнала «Итоги» и попросил дать ему интервью. Я согласился и попросил прислать вопросы в Новосибирск. 8 февраля ответы на вопросы были отправлены И.Ф. Надеждину.