В жарких объятиях Дерзкого
Шрифт:
— Люблю тебя, глупышка моя, — горячий шёпот пронизывал до глубины естества, вынуждая податливо выгибаться навстречу ласке и безудержному желанию. Губы прильнули в благодатном поцелуе, словно странствующий путник к спасительному источнику, утоляющему жажду. Дарующему живительную прохладу и насыщение. Языки кружились в ритме наслаждения, динамично ласкаясь: посасывая, оглаживая, пульсируя дрожащим вкусом вседозволенности. Сминая ладонью — налитую желанием — грудь девушки, небольшую, но такую упругую, Андрей методично оглаживал кончиками пальцев жаждущую внимания пульсирующую ареолу. Лилия выгнулась дугой, подставляя ноющие вершинки на «растерзание»
— Ну всё! Хватит! Выпусти меня! — выкрикнула Лиля резко отстраняясь и судорожно подправляя съехавший набок кипенно-белый атласный топик.
— Малыш, поехали ко мне, — переводя сбившееся дыхание, промурчал Андрей заговорщически. — Дурею от тебя. Словно нарк от такой желанной дозы.
— Умнее ничего не придумал, кроме как с дозой наркомановской меня сравнивать?! Выпусти меня!
— Малыш, не доводи до греха. Я ведь тоже могу обидеться. Только я, в отличии от тебя, потом не вернусь.
Взрывной волной машину мажора колыхнуло так, что стёкла выхоленной иномарки были готовы вот-вот с треском рассыпаться на мелкие осколки, задевая чувства такой ранимой психики своенравной строптивицы.
— Либо ты открываешь двери и выпускаешь меня, либо я выбью окно и позову на помощь.
Подобное заявление от любимой девушки только развеселило парня, и он, откинувшись на спинку сиденья, вальяжно закинул ногу на ногу и, растянув рот в белозубой улыбке, заявил:
— А давай — бей! Хочу посмотреть на это. Давай, любимая! Ни в чём себе не отказывай.
От подобного заявления, Лилия растерялась, и, завозившись было с дверной ручкой, тут же бросила столь глупую затею и, сжавшись клубочком, притихла.
Отвернувшись к окну, какое-то время, Андрей безмолвно всматривался в пустоту невидящим взором. Затем, по-прежнему не оборачиваясь, едва слышным, надсадным голосом выдавил:
— Да. Как же порой зла судьба, выбирая за нас тех, кого любить и кого ненавидеть.
Вместо ответа, послышалось тихое всхлипывание, и, растрепавшиеся косички завибрировали на, вздрагивающей от рыданий, рыжей головке.
Нежные заботливые ладони обхватили девушку за плечи и потянули к себе.
Только он мог так ласкать.
Только он мог утешить.
Зализать раны, даже если сам нанёс удар.
Только он.
Он один.
Андрей.
Не смотря на поздний час, на кухне Муромовых, вот уже несколько часов, не гас свет. Бездумно ковыряясь вилкой в, состряпанном на скорую руку, салате, Лилия отрешённо сверлила взглядом краснобокое яблоко. Прокручивая ещё и ещё раз в голове недавнюю сцену в машине, она корчила лицо в немыслимых гримасах, словно от физической боли. Справедливости ради, надо сказать, что на все эти страдания она всегда обрекала себя сама. Ей казалось, что все против неё: Илья, мама, отец, родители Андрея, обстоятельства наконец. Её терзали подозрения и… детские обиды. Почему, именно в день её выпускного бала, близкий человек не может быть рядом. И цветов ей не надо, и подарков. Просто вместе. Нет же. Важная встреча по просьбе отца. И если бы это было в первый раз. Нет. Это случается с завидным постоянством. И именно тогда, когда Андрей так нужен Лиле.
Послышались тихие, шлёпающие шаги и обеспокоенный голос мамы:
— Малыш, ты что не ложишься?
Встрепенувшись, подобно напуганному воробью,
— Дорогая, тебя что-то беспокоит? — мягкими поглаживаниями, нежная ладонь мамы заскользила по напряжённой спине. Это было так непривычно от, обычно скупой на ласку, родительницы. А как порой хочется пресловутого внимания, ни к чему не обязывающего тепла. Ведь то тепло, что дарит Андрей, оно по-своему корыстно. Он чётко знает, что хочет в ответ. А мама… мама — это другое. Это энергия света и доброты, сконцентрированная в самом, казалось бы, близком человеке. Но это призрачная иллюзия. Мама Лили не умеет дарить тепло. Не может поддержать, и уж тем более дать толковый совет. Всецело преданна она только отцу. Пусть суровому, деспотичному, хамоватому, беспринципному, но горячо и беззаветно ею любимому. А им с Ильёй всю жизнь достаются только только жалкие крохи того тепла и внимания, что остаются от барского «обеда».
— Ничего меня не беспокоит. Проголодалась немного. Сейчас спать пойду, — произнесла Лиля уставшим голосом.
— Илюша где?
— У Митрича в мастерской. Не переживай.
— Как последний экзамен?
— Спасибо. Всё хорошо.
Усаживаясь неловко на соседний стул, женщина, порывистым движением, подперла подбородок и, часто моргая дрожащими веками, залепетала:
— Господи, как же вы быстро выросли. Вот и выпускной уже.
Лиля, со всем скепсисом свойственным ей, перевела взгляд на причитающую родительницу и, с ухмылкой на лице, поспешила заверить:
— Да ладно тебе. Ну выросли и выросли.
Нервно теребя пальцы, женщина виновато покосилась на дочь.
— И платье на выпускной ты сама шила. Мы даже не можем позволить себе что-то модное, современное, брендовое, как принято сейчас говорить.
— Да брось ты, мам. Разве в платье счастье? Ну не брендовое. Что с того?
— И туфли не новые, — не унималась мать.
— Мам, я даже говорить об этом не хочу. Правда. Выпускной — это жалкий отрезок времени, знаменующий прощание со школьной жизнью.
— Да, но…
— И никаких «но», мам. У меня есть более важные цели и желания. Правда… возможностей для этого нет, — добавила уже более приглушённым голосом.
— Всё-таки решила идти на иняз?
— Решила. Но это не факт, что я туда попаду. Там конкурс сумасшедший. Пять человек на одно место. Даже с моим высоким баллом.
— У вас же колледж с английским уклоном. Неужели нет каких-то преимуществ?
— Тут геометрия другая. Важнее не уклон колледжа, а прямоугольная карточка родителей абитуриентов. Точнее, её трещащая по швам сумма.
— Да. Я понимаю. Как же мы перед вами виноваты, — пальцы нервно заскользили по выцветшим губам женщины, вынуждая Лилю усомниться в том, что мать действительно холодна к ним с братом.
— Да брось, мам, никто ни в чём не виноват. Видно судьба у нас такая — роковая.
Глава 4
Лилия Муромова
Лилия
Возле элитного колледжа, что расположен в живописнейшем районе нашего города, раскинулся невероятный по красоте парк. Липовые насаждения гармонично перекликаются с цветочными миксбордерами, умело разбитыми опытными дизайнерами. Уютная терраса с прозрачным куполом и высокими арочными окнами, даёт чёткий обзор на всё это красочное великолепие.