В жарких объятиях
Шрифт:
Как только их языки соприкоснулись, тело Сирика как будто пронзила молния, с неведомой прежде силой пробудив его к жизни. И судя по реакции Ровены, она испытала то же самое. Сирику уже приходилось целовать женщин. Многих женщин, много раз. Но не так, такое с ним было впервые. Громко застонав, он привлек Ровену к себе и прижимал до тех пор, пока не ощутил ее мягкие груди и все ее тело, прильнувшее к его собственному неукротимому желанию.
В том, что касалось поцелуев с мужчинами, Ровена была достаточно опытной девушкой. Поощряемая Мериел, она экспериментировала и нашла лобзания занятным времяпровождением, но не более того. Однако ощущения, сопровождавшие
Прикосновение его губ было легчайшим, как тихий шепот, но девушка оказалась не готова к шквалу эмоций, которые оно вызвало. Ее рассудок мгновенно изгнал все, что не было Сириком. Ровена знала лишь одно: она хочет быть еще ближе к нему. Ее охватил страх, что Сирик может отстраниться от нее слишком рано, и поэтому ее руки обвили его шею и прижали его еще крепче. Когда язык Сирика завладел ее ртом, она ответила на этот поцелуй всем своим существом, наслаждаясь его теплом и изумляясь зародившемуся где-то в глубине ее души мощному влечению и тому, что оно казалось ей неизбежным.
Желание тугим клубком извивалось в ее теле, заставляя девушку тихо стонать. У нее кружилась голова. Секунду спустя Сирик наконец оторвался от ее губ, и Ровена не стала спрашивать почему. Она и так об этом знала. К счастью, Сирик сохранил способность к самоконтролю. Сама Ровена не испытывала ни малейшего желания заканчивать этот поцелуй.
Протянув руку, Сирик убрал темную прядь с ее виска, прикасаясь к ней так бережно, как будто она была редким, драгоценным цветком. Его тело все еще сохраняло воспоминание о ее податливости, и больше всего на свете ему хотелось затеряться в ней. Но не сейчас. Сирик сказал себе, что в следующий раз, когда он обнимет Ровену, он будет достоин ее. Она будет знать, что не ошиблась, поверив в него.
— Ты окажешь мне услугу, красавица? — нежно прошептал он и дождался, пока она кивнет. — Выжди час, а затем пойди к дяде и скажи ему, что видела, как я отправился вслед за Мак-Генри.
— Но он…
Сирик не удержался и, приподняв ее подбородок кончиками пальцев, поцеловал ее еще раз.
— Один час, — повторил он.
Затем он подошел к столу, на который бросил свой меч, забрал его и покинул большой зал.
Ровене показалось, что она еще очень долго стояла перед затухающим очагом в большом зале. Она как зачарованная смотрела на тлеющие угли. Ее рассудок был затуманен, а в душе клубился ураган эмоций. «Что только что произошло?» — спрашивала она себя. Сирику удалось вызвать ее сострадание. Он был очень хорошим, но его никто не понимал. Однако этот мужчина совершенно не интересовал ее как романтический герой… И вдруг все изменилось.
Сирик Шеллден был необычным мужчиной, и она угодила в ловушку собственных предубеждений, сочтя его слабым только лишь потому, что ему было не безразлично, что думают о нем другие люди. Ей показалось, что желание заслужить уважение окружающих означает, что человек неспособен это уважение им внушить. Ровена верила в то, что настоящий мужчина должен быть лишен эмоций. Она ошибалась. Сирик действительно был настоящим мужчиной, хотя и не таким, как остальные. И он считал ее хорошенькой.
Нет, он назвал ее красавицей. «Он это серьезно?» — спрашивала себя Ровена. Ее сердце забилось чаще при мысли о том, что это может быть не так. О господи, неужели она влюбилась в единственного из Шеллденов, об отъезде которого мечтали все без исключения члены ее клана? Задаваясь этим вопросом, Ровена уже знала ответ. Да, она влюбилась. Это чувство налетело на нее внезапно, но оказалось
Рэй Шеллден всматривался в мигающий огонек костра и в две сидящие возле него фигуры. Их черты он рассмотреть не мог, но знал, кто они, и поэтому пришпорил лошадь, спеша сократить расстояние. У него в груди кипело с того момента, как он выехал из Кайреоха, и Рэй до сих пор не успокоился. Впервые в жизни кто-то не подчинился его приказу, и через несколько мгновений ему предстояло узнать причину этого неповиновения.
Остановив коня прямо у костра, Рэй соскользнул с лошади, гневно глядя на Мак-Генри. Затем он перевел взгляд на племянника. Руки Сирика были протянуты к огню в попытке согреться. Он дрожал всем телом. А ведь ночь была теплой. Ноги Сирика были исцарапаны до крови во время стремительной скачки сквозь заросли колючих кустарников, которые следовало бы объезжать. В его искусстве верховой езды никто не сомневался, Сирик умел обращаться с лошадью. Но неужели на равнине никогда не ездят по ночам?
Рэй шагнул из темноты в круг света, отбрасываемого языками пламени. Как будто расценив это как сигнал, Сирик вскочил на ноги и с сияющей улыбкой обернулся к нему.
— Вот видишь, Мак-Генри. Лэрд Шеллден приехал, как я тебе и обещал.
Рэй стиснул зубы и промолчал.
Угрюмое лицо дяди, похоже, нисколько не обескуражило Сирика, и он подошел к Рэю.
— Дядя, я как раз объяснял Мак-Генри, что ты сразу понял: он приехал не жаловаться на набеги, а поговорить о чем-то гораздо более личном. Именно по этой причине ты и решил разобраться с его делом втайне от остальных.
Зеленые глаза Рэя пристально смотрели в золотистые глаза племянника. Лицо лэрда Шеллдена сохраняло непроницаемое выражение. Еще никто не осмеливался говорить от его имени. И он не собирался попадать в эту ловушку, соглашаясь с решением, которого не принимал. И все же его племянник не отвел глаз, а продолжал открыто смотреть на него. Сирик знал, что такие действия не просто непростительны, но могут повлечь за собой смертельную опасность. Однако он смело выдержал испепеляющий взгляд Рэя. Сирик давал ему понять, что ни о чем не сожалеет.
Рэй перевел взгляд на человека, все еще сидящего у костра. Старика Иана не могло не позабавить это зрелище: два Шеллдена, соперничающих друг с другом. Конор Мак-Тирни катался бы по земле от смеха, узнай он, что племянник Рэя осмелился сунуть нос в ситуацию, относительно которой лэрд уже принял решение. Но Иан Мак-Генри продолжал не отрываясь смотреть на огонь.
— Выскажись, Мак-Генри.
Черные глаза обратились на Рэя. И он увидел в них пустоту и гнев. Это были глаза страдающего человека. И причиной его страданий, несомненно, стали не овцы. Сирик оказался прав: что бы ни терзало душу Иана Мак-Генри, это было что-то глубоко личное. Рэй подошел к костру и сел напротив старика. Он решил, что сейчас не время разбираться с методами Сирика, и полностью сосредоточился на Мак-Генри.
Старик убедился, что Шеллден наконец-то готов его выслушать, и не стал попусту терять время.
— У твоего человека Фарлона есть сын.
Рэй кивнул:
— Тевус.
Лицо Иана окаменело от презрения.
— Да, Тевус, — холодно повторил он. — Моя дочь понесла от него ребенка, но Фарлон не позволяет юноше сделать то, что он должен сделать.
О, черт! Тевусу едва исполнилось пятнадцать, и мужчиной его назвать было трудно. Ни один отец не пожелал бы такого супруга для своей дочери, и уж точно выбор дочери не осчастливил Иана Мак-Генри.