В – значит виктория
Шрифт:
– Да, все девицы в театре твердят, что Аден могла выпить, но никогда не употребляла веществ, – добавил Виалисс, – боялась их просто до дрожи, ничего не брала у незнакомцев, не пробовала новинок, а то, знаешь, с одного раза можно подсесть…
– Так кого же могла скомпрометировать убитая? – требовательно спросил Виаторр. – Твоя рукопись оборвана на самом интересном месте, имя убийцы не названо!
– Догадайся сам! Кто у нас полицейский, в конце концов? – возмутилась я, и он произнес после паузы:
– Отца или брата?
– В точку! – я легонько хлопнула его по макушке. – Кстати,
– Потому что ты упомянула «одного человека», – занудливым тоном ответил он. – Это, конечно, могла быть и мать, но… что-то верится с трудом. Хотя бывают и такие матери, да-с…
– В данном случае это именно отец, – сказала я. – Человек с безупречной репутацией. Человек, которого бы никогда никто не заподозрил. Он, как мы и думали, был в зале и не думал скрываться. Он даже вышел на сцену в последнем акте этой драмы.
Виаторр замер на мгновение, потом еле слышно произнес:
– Не может быть…
– Я думаю, он хотел лично удостовериться, что дело сделано, и Аден в самом деле мертва, – вставил Виалисс, присев рядом со мной с другой стороны.
От него вкусно пахло душистой никотианой и горьким чоколатлем с перцем – иногда он изменяет кишру с заморской отравой.
– Но чтобы нэсс Вирфор… – Виаторр помотал головой, явно отказываясь верить в это. – Никто никогда не слышал о том, что у него была дочь! Вернее, он был женат, вдовел, но…
– Он много потратил на то, чтобы скрыть факт существования дочери, – пояснила я. – Если вкратце, то нэсс Вирфор странствовал, совершенствовал мастерство врача, участвовал в боевых действиях, как уже упоминалось, в тех же краях выучился метко стрелять… У него – хирурга – твердая рука и верный глаз, его сослуживцы, кого удалось разыскать, говорят – никакой снайпер не стрелял лучше их полкового врача. Как-то он спохватился, что уже в годах, и в одном из тамошних городов спешно женился на более-менее подходящей молодой нэсс, после чего снова отбыл к театру боевых действий. Дома он бывал крайне редко, и в один из таких приездов обнаружил, что стал отцом очаровательной девочки.
– Еще неизвестно, он ли, – хмыкнул Виалисс, – но это второй вопрос.
– Да уж. Вирфор был рад, девочку искренне полюбил – поздний ребенок, сами понимаете… Но вскоре супруга его умерла от какой-то лихорадки, и он отправил девочку – кстати, ее звали Дираин, – в метрополию. Денег на ее содержание он не жалел, нанимал ей лучших гувернанток, учителей, определил в лучший пансион, словом, делал всё, чтобы вырастить достойную его фамилии юную нэсс…
– Юная нэсс, однако, привыкла к колониальной свободе, как мы с вами, – подхватил Виалисс, – и очень тяготилась этой золотой клеткой. И в один прекрасный день – порх! – птичка улетела. Как и с кем, неведомо. Возможно, ее сманил какой-нибудь проходимец, возможно, она сама составила план побега, накопила достаточно карманных денег, прихватила серебряные вилки и была такова!
– Естественно, она знала, что нрав у отца суровый, и что если он ее разыщет, ей несдобровать, – продолжила я, – поэтому не рискнула наняться прислугой или там гувернанткой, образования-то бы ей на это хватило. Она, видимо, решила, что темнее всего под пламенем свечи, и прятаться лучше в огнях
– И лютым похмельем поутру, – добавил Виалисс. – Но, думаю, и это ее не остановило. Танцевать она умела преотменно, так что могла бы стать примой, но не хотела – это означало засветить личико на какой-нибудь афише. То же касается театра и синематографа. У нее были все данные для подобного, но она боялась, что отец ее признает.
– Ну а он, узнав о побеге дочери, сделал вид, что ее никогда и не было. Может, умерла вместе с матерью в колониях, а Дираин… воспитанница или дальняя родственница, которую выдали замуж и позабыли, к примеру, – подхватила я. – Но, конечно же, начал искать ее. Денег у него хватало, наверняка он нанял лучших сыщиков и напал-таки на след беглянки. Думаю, он смирился бы, узнав, что она вышла замуж или служит машинисткой в конторе, но такой удар по репутации!.. Он боялся того же, что и Аден… будем уж называть ее так: кто-нибудь мог узнать ее – бывшие подруги по пансиону, соседи, знакомые. Ну а если всплывет ее настоящая фамилия, позора и вовсе не оберешься!
– И, выходит, он решил избавиться от беспутной дочурки? – пробормотал Виаторр, отталкивая мою руку – я машинально перебирала густые пряди у него на макушке. – Своими руками?
– Да. Видимо, у него уже разыгралось какое-то расстройство… а может, это был его собственный кодекс чести, он же человек старой закалки и сурового воспитания, – пожал плечами Виалисс. – Поручить кому-то тюкнуть ее по голове в темном переулке, придушить и утопить тело в реке, да хоть пырнуть ножом он не мог. Во-первых, всегда есть риск, что исполнитель не справится и жертва выживет. Во-вторых, исполнитель может начать шантажировать нанимателя. Наверно, там было еще и в-третьих, и в-пятых, и в-двадцатых, но речь не о том. Вирфор постановил убить дочь лично – и он это сделал, когда Аден в последний раз показала ему задницу.
– Но как он исхитрился? – Виаторр поднял голову. – На глазах у всего зала…
– Да нет же! Все смотрели на сцену! – постучала я его по лбу. – И он долго готовился, ходил не только на те спектакли, в которых участвовала Аден, чтобы создать образ завсегдатая, а заодно выбирал подходящее место… Прямо под носом у швейцара, за столиком.
– И тот не увидел ружья, ты хочешь сказать?
– Нет. У старика была только трость, – ответил Виалисс, – которую тот клал на столик. Тяжеленная трость. Вирфор даже оставил на столике царапины, чтобы класть ее точно в нужное место.
– Так это было ружье?!
– А ты будто никогда не слышал о стреляющих перстнях и портсигарах, и даже губной помаде! – фыркнула я. – В такой массивной трости спрятать ствол не так уж сложно. А если кто-то удивится ее тяжести, можно сказать, что такой штукой удобно отбиваться от грабителей. Или что тренируешь руки. Мало ли!
– Спусковой механизм там, скорее всего, замаскирован под финтифлюшки на рукояти, – добавил Виалисс. – Вряд ли трость рассчитана более чем на один выстрел, но меткому стрелку второй и не понадобился. И еще, думаю, оружие уже давно покоится на дне реки.