В – значит виктория
Шрифт:
– Чтобы поймать лиса, нужна хорошо натасканная собака и меткий стрелок, а я пока таких не встречал, – ухмыльнулся второй брат.
Ах да, я не сказала: Виалисс – не мой сын и не сын Виаторра (откуда бы у нас взяться детям?), не непутевый кузен или племянник. Это наш сводный брат от первого брака отца.
Выглядит Виалисс моложе своих лет, поэтому нас часто принимают за тройняшек, но на самом деле он старше нас с Виаторром почти на шесть лет. Странно даже: при его-то образе жизни настолько хорошо сохраниться…
Так или иначе,
Пока судились о наследстве, обеспечивал нас Лисс (опекун из своего жалованья вряд ли мог позволить нам подобное), а где он добывал деньги, мы с близнецом не спрашивали. Теперь-то уж понимали, что он играл напропалую, а может, и разбойничал, в Джамане этим никого не удивишь.
Он и теперь не оставил старой привычки: мы с Тори сами зарабатывали себе на жизнь (хотя могли осесть где-нибудь в провинции и предаваться счастливому безделью), а Лисс кутил в свое удовольствие – к неудовольствию Тори…
– Опять тебя подменить? – жалостливо спросил Лисс, пригладив светло-каштановые в рыжину волосы. Они с Виаторром на одно лицо, если оденутся похоже – вовсе не различишь. – Мне не сложно, ты знаешь.
– Буду признателен, – кивнул Тори. – У меня дел выше головы… Только лишнего не наговори, очень тебя прошу!
– Я буду сама изысканность, – заверил тот. – Трикс за мной присмотрит, верно, сестренка?
– Да, я буду держать под диванной подушкой что-нибудь тяжелое. Может быть, успею остановить тебя вовремя, – вздохнула я.
Гостья явилась точно в назначенный час, на собственном авто. Нэсс Миралид оказалась изящной юной особой, одетой по последней моде, и на меня вытаращилась, как на привидение: я нарядилась в традиционное джаманское платье (правда, прикрыв торс) и навертела на голове высоченный тюрбан. Правда, перед этим ее напугала Адита, так что реакция оказалась слабее ожидаемой.
– О! Это вы – невеста моего братца? – спросила я, не поднимаясь с кушетки, на которой возлежала с чашечкой кишра, блюдом сладостей и огромной пачкой бумаг: из редакции прислали последнюю рукопись, поэтому я, ругаясь когда про себя, а когда и в полный голос, правила исправленное. – Присаживайтесь, нэсс…
– Алиан нэсс Миралид, – представилась она, пристроившись на краешке кресла и благовоспитанно сложив руки на коленях.
– Виатрикс нэсс Ирритор, – ответила я и громко позвала: – Адита! Подай еще кишра и скажи господину, что у нас гости!
– Сию минуту, нэсс! – отозвалась та, а через пару минут спустился Лисс.
Я-то различаю братьев даже в темноте и на ощупь, но случайные знакомцы вроде этой девушки запросто могут их перепутать и при свете дня. Ну, если не испробовали тактильно, конечно, тут уж… сложно
– Нэсс, – поклонился он, прижав руку к сердцу, – рад, что вы изволили принять приглашение… Вижу, с моей сестрой вы уже познакомились?
– Да, нэсс, – ответила она, – но, вижу, она занята, так может…
– Вы мне не мешаете, – отмахнулась я рукой с зажатым в ней красным карандашом. – Продолжайте ворковать. И налейте кто-нибудь кишра, мой совсем остыл!
Лисс подал чашку сперва мне, потом девушке, та пригубила и зажмурилась с мечтательным выражением на лице.
– Какое чудо… – произнесла она. – Я так давно не пробовала настоящего кишра!
Ну, что сказать, в этом холодном городе в самом деле немного было ценителей южного напитка: предпочитали больше сушеный лист кустарника с горных хребтов Дзейлина со всевозможными добавлениями местных и экзотических трав. Мне он тоже нравился, но нужно же и разнообразие?
– Вы его любите? – спросил Лисс, подсовывая девушке вазочку с засахаренными орехами.
Орехи эти мы держали для нежеланных гостей – о такое угощение вполне можно сломать зубы, что и произошло с одним престарелым дальним родственником. К нашему превеликому разочарованию, то была всего лишь вставная челюсть, хоть и недешевая.
– Да, но мне частенько достается от отца и тетушки за это пристрастие… Они считают, что девушке не пристало увлекаться такими крепкими напитками.
Я окинула брата внимательным взглядом. Нет, вроде бы рукав не оттопыривался, стало быть, он не успел плеснуть в чашку чего-нибудь горячительного, а то с него станется… Хотя у него и под полой фляжка имеется, и под штаниной, мне ли не знать.
– А вы знаете, что изначально кишр – это вовсе не горький напиток из зерен? – спросил он.
– Да что вы?
– Да-да, сперва его готовили из высушенной мякоти и кожуры плода, – пояснил брат. – Их можно заваривать, как чай, получается очень приятный тонизирующий напиток – сейчас его называют белым джаманским кишром. Мы его тоже производим – у нас безотходное производство. Но здесь он распространения не получил, тут больше любят дзейлини всех сортов.
– Ну а название прижилось, поэтому появился и черный кишр, из обжаренных зерен, – добавила я.
– А какой кишр вы предпочитаете? – спросил он. – Говорят, по пристрастиям многое можно понять о человеке, нэсс.
– Черный, – застенчиво ответила она. – То есть из зерен.
– Неужто? Но, быть может, со специями? Щепотка перца придает кишру невероятную остроту.
– Н-нет, просто черный, возможно, с малой толикой сахара…
– Как необычно для юной девушки! – воскликнул Лисс. – Я полагал, такие особы любят сладость меда, нежный вкус сливок, тонкий аромат иаванского ореха… А вот истинную горечь кишра предпочитают люди постарше, ибо знают – жизнь такова же на вкус, как ничем не приправленный напиток!