В зоне сотрясения
Шрифт:
— Нам куда?
— Налево. Не беспокойся. Нам принадлежит целый этаж. Здесь никто не появляется без разрешения.
Двойные двери разъехались и скользнули внутрь при нашем приближении.
— Снимай ботинки, — распорядился Икинс. — И оставь их здесь.
Он ввел меня в комнату, показавшуюся чрезмерно большой, и указал в направлении ряда беседок, окруженных зарослями папоротника и аквариумами с рыбками.
— Что это за место?
— Это убежище.
— Убежище?
— В вашем понимании — отдых и укрытие. В нашем — что-то вроде госпиталя.
— Я не сумасшедший.
— Конечно нет. Речь идет об ориентации на новом месте. Об ассимиляции. —
Некоторое время я обдумывал вопрос. Не дождавшись ответа, Икинс заговорил сам:
— В тысяча девятисотом обычный средний человек не имел электричества, не пользовался отоплением. В доме не было туалета. Не было водопровода, воду приходилось качать насосом. Он не знал автомобиля, радио, телевизора. И телефона. И, как правило, не удалялся от места, где родился, более чем на десять миль. Как по-твоему, такому человеку можно объяснить мир тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года?
Я поскреб в затылке. Интересный вопрос — и я не в первый раз вел такую беседу. Времепутаники, пусть даже перемещающиеся во времени на короткие промежутки, частенько выпадают из обычной жизни.
— Ну, с телефоном, я думаю, в тысяча девятисотом году кое-кто мог быть знаком. Возможно, и с радио. Да, беспроволочный телеграф существовал… Вероятно, человек той эпохи понял бы, что такое радио. И если ему доступно радио, то и с телевидением он разобрался бы. И автомобили — они тогда были, хотя и в небольшом количестве, — поэтому они его не удивят, так же как и асфальтированные дороги, и уборная в доме. И может быть, аэропланы тоже. Множество людей тогда работали над этим.
— Ладно. О'кей. Ну а если взять не сами изобретения, а их побочные эффекты? Думаешь, он примирился бы со скоростными автострадами, сплошным потоком машин на дорогах, фастфудом, торговлей подержанными автомобилями? Ты смог бы описать аэрограф, чтобы он понял, что такое граффити?
— Я полагаю, что все это можно было бы ему объяснить.
— О'кей. А как насчет не столь очевидных эффектов цивилизации? Союзы государств, интеграция, права женщин, контрацепция, социальная страховка, медицинский полис?
— Возможно, понадобилось бы какое-то время. Я думаю, все зависит от того, как много он захотел бы понять.
— А как насчет нацизма, холокоста, Второй мировой войны, коммунизма, «железного занавеса»? Ядерного оружия? Разрядки напряженности? Асимметричного удара?
— Все эти вещи также можно объяснить.
— Ты так думаешь? О'кей. Теория относительности. Экология. Психиатрия. Это как? А также джаз, свинг, рок-н-ролл, хиппи, психоделики, наркотики, оп-арт, [47] поп-арт, абсурдизм, сюрреализм, кубизм, нигилизм? Кафка, Сартр, Керуак?
— Это немного сложнее. Я думаю, даже намного сложнее. Но…
— Как научить этого среднего человека, что необходимо принимать ванну или душ каждый день, а не раз в неделю, по субботам? Как ты думаешь, понравятся ли ему шампуни, дезодоранты и полосатая зубная паста?
47
Оп-арт — неоавангардистский вариант абстрактного искусства, основанный
— Полосатая паста?
— Это появится позже. Ты думаешь, он все это примет? Или сочтет, что мы все — сборище сверхпривередливых и жеманных мелких фокусников?
— Валяйте дальше. Мне кажется, людям из тысяча девятисотых годов это вполне по плечу. Они не глупы, у них просто не было доступа к водопроводу или водонагревателям и…
— Речь идет не о технологии. А о тех трансформациях сознания, которые технологии производят в обществе. Люди могут достаточно легко воспринимать технические новшества, но социальные эффекты… Вот о чем я говорю. Сколько времени нужно, по-твоему, чтобы приспособиться к изменениям в обществе, происшедшим за шестьдесят пять лет?
— Не знаю. — Я пожал плечами. — Какое-то время. О'кей, я уловил суть дела.
— Хорошо. Итак, сколько времени понадобится, прежде чем с тобой можно будет говорить о биологическом топливе, ненасыщенных жирах, персональных компьютерах, оперативной памяти, операционных системах, сотовых телефонах, интегральной диагностике, теории информации, искусственном интеллекте, устройствах на магнитной подушке, туннеле под Ла-Маншем, эгоистичных генах, эволюционном прерывистом равновесии, компьютерных играх, теории хаоса, теории катастроф, эффекте бабочки, квантовой интерферометрии, производстве микросхем, голографии, генной инженерии, ретровирусах, иммунодефиците, расшифровке генома, телемаркетинге, цифровой обработке изображения, мегапикселях, телевидении с высоким разрешением, дисках «блю-рэй», квантовой криптографии, кладистике, палеоклиматологии, нечеткой логике, глобальном потеплении, обмелении океанов, клонировании стволовых клеток, сверхсветовых переходах, пневмонике, оптических процессорах, системах жизнеобеспечения, фуллеренах, карбоновых нанотрубах, орбитальных подъемниках, экстази, черных нанодырах, виртуальных сообществах, компьютерных вирусах, телекоммуникации, сверхзвуковых самолетах, реактивных двигателях, лекарствах избирательного действия, имплантах, допинге, нанотехнологиях, хай-фай технологиях, спутниковой связи… Я вскинул руки, защищаясь от словесного потока.
— Хватит, хватит. Я же сказал, я уловил суть.
— Я только разогревался, — усмехнулся Икинс. — Я не зашел дальше две тысячи двадцатого года. И я даже не упомянул изменения, происшедшие в общественной жизни. Понадобится год или два, чтобы объяснить, что такое культурные резервации, экологические парки, семейные контракты, ролевой менеджмент, половой шовинизм, религиозный геноцид, дома на колесах, личные развлекательные парки, скейтбордисты, детская наркомания, детекторы лжи, игры на проигрыш, андеграунд, отчуждение людей, рок-культура, блафферы, экстремалы, секс по Интернету, «взгляд изнутри», многоканальность, фобии, очистка памяти, пластроны, эльфомания, Чужие, виртуальная реальность, кларкианская магия, сайты глубокой разработки, модельеры тела…
— Думаю, кое-что из последнего я видел…
— Видел, да не понял. Ты хочешь изменить свою внешность? Хочешь быть выше? Короче? Тоньше? Более мускулистым? Хочешь изменить пол? Сексуальную ориентацию? Хочешь податься в гермафродиты или моносексуалы? Реорганизовать свои вторичные признаки? Приобрести новый пол? Усы и сиськи? А хвост хочешь? Рога? Функционирующие жабры? Может быть, усилить свои чувства? Интеллект? Или быстро восстанавливать запас жизненных сил после шестичасовой эрекции?
— Нет, пожалуй, я пропущу, спасибо. Усиление интеллекта, надо же…