В зыбкой тени
Шрифт:
– И они у тебя имеются, дорогой?
– Что имеется?
– Рекомендации.
– Нет. И даже ты не дашь их мне. Ты всегда говоришь, что я грубый и невоспитанный; так что, даже если я буду водить твою руку, ты вряд ли напишешь что-нибудь оригинальное.
– И все же я надеюсь, мой Фрэнки останется дома.
– Разумеется, нет. Это, может быть, самый большой шанс за всю мою жизнь. Здесь подписано – «современный предприниматель», а я тоже современен и предприимчив, и никак иначе.
– Фрэнки…
– Что еще?
– Ты же ведь понимаешь, что
– Я ужасно безрассуден, и именно этим утром!
– Но ты говорил ужасные и невероятные вещи. Надеюсь, ты шутил?
– Тебе-то что? Даже если я несколько перегнул палку, то чем-то мне надо зарабатывать на жизнь. Я помню, отец часто повторял, что люди должны быть осторожны, если хотят завести ребенка, и прежде всего подумать о его будущем. А ведь ты хочешь завести ребенка, Нетта, не так ли?
Лицо Нетты немного прояснилось.
– Будь там очень осторожен, Фрэнки. О, дорогой, я так беспокоюсь! Ты говорил об убийстве. У меня от твоих слов до сих пор холод…
– Возьми поднос и унеси на кухню. Может быть, это поднимет твою температуру.
«Современный предприниматель» работал на четвертом этаже довольно запущенного здания на Вардур-стрит. Лифта не было, холл больше смахивал на курятник, лестница с выщербленными ступенями выглядела так, словно ее не убирали со времен Римской империи.
Я взбежал на четвертый этаж и обнаружил искомый офис в конце коридора, провонявшего табачным дымом.
Я начинал сердиться. Мои радужные планы развеивались, как легкие облачка. Чем выше я поднимался, тем дальше отодвигались от меня перспективы сорвать солидный куш. Я уже начинал думать, а не разыграли ли меня, и дал себе слово оставить свой след на челюсти доморощенного шутника.
Не постучав, я повернул ручку двери и вошел. А войдя, не увидел ничего способного убедить меня, что речь не идет о глупом розыгрыше.
Комнатка была маленькая, грязная и убогая. Около окна без намеков на шторы располагался металлический стеллаж, на полу лежал вытертый коврик, под окном чернел электрический камин, а посредине стоял древний письменный стол. Все.
За столом сидела женщина: толстое безобразное чудовище, которому с равным успехом можно было дать и двадцать и сорок лет, такая же сексуальная, как осьминог, и привлекательная, как гора грязной посуды в раковине.
Она была облачена в закрытое до горла черное сатиновое платье. Глаза за толстыми стеклами очков походили на неспелые ягоды крыжовника.
Мои подозрения усиливались. Наверняка эта женщина коварна, хитра, изворотлива и остра на язык, как бритва. Разница между ней и Неттой была такая же, как между тигрицей и кошкой. Видимо, и босс ничем не лучше этой мегеры. Скорее всего, он был за дверью – там, за спиной секретарши.
Я бросил письмо на стол.
– Сейчас полдень. И я здесь.
Она держала письмо на расстоянии шести дюймов от своего куцего носа и делала вид, что никогда раньше его не видела. Затем перевела взгляд на меня и толстым грязным пальцем указала на стул.
– Садитесь. Я посмотрю, сможет ли мистер Зерек принять вас.
Я был поражен, так как рассчитывал услышать акцент жителя промышленных районов. А это был безупречный английский выговор дамы высшего света.
Я уселся.
Она не торопилась сообщать о моем прибытии. Сначала просмотрела колонки цифр в толстом гроссбухе, который находился здесь явно для солидности. Потом еще раз перечитала письмо, которое я ей дал, и еще раз взглянула на меня. Такое ощущение, что она сосчитала мелкие монеты в моем кармане и даже количество волосков на моей груди. Это был тот еще взгляд!
Наконец, она стащила грузное тело со стула и направилась к двери. Я знаю женщин, но такое чудо-юдо видел впервые. Плотная, массивная, сзади она походила на бочонок с пивом. Но самое забавное было то, что у нее были изящные, маленькие ноги, ступни которых легко уместились бы на моей ладони, – ноги, которые свели бы с ума от зависти Нетту.
Я ждал, прислушиваясь, но ничего не услышал, даже шепота, и начал недоумевать. Запущенное помещение, протертый ковер, секретарь-страшилище, прекрасный английский, кольцо… Я немного разбираюсь в бриллиантах, так что это «колечко» стоило, по крайней мере, три или четыре сотни фунтов. Такие штучки не валяются в канавах, и это не обручальное кольцо. Вероятнее всего, это подарок за оказанную услугу или плата за молчание, или еще что-нибудь в таком роде. Нечто вроде премии, которую может позволить себе гангстер, оплачивающий свои маленькие причуды. Такие, например, как телохранитель.
Запах денег с каждой секундой усиливался. В предвкушении я начал немного насвистывать.
На моих часах было 12.20, когда мегера открыла дверь смежной комнаты.
– Мистер Зерек примет вас. Вы можете войти.
Когда я шел на эту встречу, то долго раздумывал, что мне надеть. Нетта предложила синий шерстяной костюм, чтобы я выглядел более респектабельно, но я ей не поддался. Я решил щегольнуть в коричневых габардиновых брюках и легком бледно-голубом свитере с отложным воротником. Я знал, что это выгодно покажет мою мускулатуру: когда я сгибаю в локте руку – зрелище весьма убедительное.
Я шел эластичной, упругой походкой, которой вышагивают петухи перед приглянувшейся им курочкой, желая произвести впечатление. Вышагивая так, я представлял собой нечто среднее между Фредди Миллсом и Скафи Муни.
Второе помещение выглядело не лучше первого. Оно было даже более убогим: такой же дешевый письменный стол, вытертый ковер, вездесущая пыль; не было даже электрокамина у окна.
За столом сидел маленький смуглый человек, вырядившийся в пальто.
У меня перехватило дыхание: я никогда не видел подобного пальто. Это было нечто умопомрачительное, напомнившее мне виденный в детстве костюм Макса Миллера: нечто рыжее с квадратами кроваво-красного цвета размером в три дюйма. Общую картину дополняли безобразные ярко-зеленые карманы.