В зыбкой тени
Шрифт:
– А вот этого не надо! Знаю я, как ты это делаешь.
Наступила долгая пауза, затем она спросила:
– На кого он похож?
– На еврея. Без одежды он похож на взъерошенного маленького грифа. Он кутается в совершенно невозможное пальто: в таком пальто клоуны выступают в цирке. Он утверждает, что, когда у него украли восьмое пальто, приобрел такое, на какое никто не позарится. Разве что вор-дальтоник.
– Но зачем ему нужен телохранитель?
Я достал из шкафа два костюма и положил на кровать. Затем
– Сообрази мне чего-нибудь выпить. И покрепче. Я буду соблюдать «сухой закон», пока работаю у него, так что, возможно, это мой последний стаканчик на сегодня.
Она принесла мне двойное виски с тоником. Когда Нетта протянула мне бокал, я увидел, как дрожат ее руки.
– Я же еще не умер. Что случилось? Неужели ты думала, что я вечно буду с тобой?
– Некоторые люди никогда не расстаются.
– Ты за кого меня принимаешь – за Барби?
– Фрэнки, если тебе нужны деньги, я… я… у меня есть кое-что. Зачем мне деньги без тебя… И потом, ты можешь жить здесь и… охранять его днем.
– Эта работа круглосуточная. Поняла? Он получил письмо с угрозами.
– Но почему он не обратился в полицию?
– Он относится к такому сорту людей, которые не прибегают к помощи полиции.
– И он не знает, кто написал это письмо?
– Нет, конечно. Вообще-то писем целых три. Машинка, на которой они отпечатаны, очень старая, буквы «е» и «д» практически стерлись. Эту машинку легко будет отыскать. Бумага тоже очень странная: края окаймлены синей полоской. Такую бумагу любят использовать женщины. Понимаешь? Когда он показал мне эти письма, моей первой мыслью было, что их написала его секретарша.
– У него есть секретарша?
– Конечно. Чтобы показать ему свою заинтересованность, я высказал предположение, не замешана ли она в этом деле. Он подпрыгнул чуть ли не до потолка. А когда вернул себе дыхание, то безапелляционно заявил, что доверяет ей больше, чем кому бы то ни было. Они компаньоны. Мисс Перл работает у него уже десять лет, с четырнадцатилетнего возраста. И если я скажу хотя бы слово против нее, то могу сразу убираться. Это меня не убедило, но, если он не хочет слышать мои предположения, я их буду держать при себе.
– Как она выглядит, Фрэнки? – якобы безразличным тоном спросила Нетта.
– Типичная еврейка. А уж фигура! Я таких еще никогда не видел!
– Еврейки бывают очень привлекательными.
– Но не она. Я же сказал: невероятная фигура. Этакий бочонок с ножками!
– Ох!
Я сложил костюмы в чемодан и начал заворачивать туфли в бумагу.
– А чем занимается этот человек?
– Он коммерсант: покупает и продает. Предположим, ты хочешь дюжину пар нейлонового белья. Он находит белье, покупает по оптовой цене, а затем продает тебе, получая при этом прибыль. Прекрасный и очень простой бизнес, не так ли?
– Но кто может
– Кто-то из конкурентов. Во всяком случае, он так считает. Но не собирается выходить из игры. Звучит достаточно правдоподобно, правда? Но мне как-то не верится, что все настолько просто. Конверты подписаны как бы детской рукой. Но самое забавное, я никак не могу понять, почему Зерек так испугался этих писем.
– Его так зовут?
– Да. Генри Зерек. У него сельский домик около Чесхэма. Вилла «Четыре ветра». Мы уезжаем туда сегодня вечером.
– Ты хочешь сказать, что вы будете там все время? А как далеко это от Чесхэма?
– Не очень далеко, где-то около тридцати двух миль. Я должен сопровождать Зерека во всех поездках, заботиться об охране дома, водить машину и тому подобное. Десять фунтов в неделю на полном пансионе.
– Но, Фрэнки, дорогой, это же обязанности слуги!
– С чего ты взяла?
– Сам подумай. И вот еще что: почему он не вкладывает свои капиталы в бизнес? Что-то здесь не так, я это чувствую.
– Все время каркаешь, каркаешь… Я обещаю тебе быть максимально осторожным.
– Но ведь ты говорил…
– Мало ли что может сорваться с языка… Где мой рюкзак?
– Я принесу его, дорогой.
Пока Нетта находилась в другой комнате, я прикончил виски, закрыл чемодан и надел легкий плащ. Я знал, что несколько следующих минут будут для меня весьма трудными. Подружка не отпустит без душещипательной сцены. Удивительно, что она до сих пор сдерживалась.
Нетта вернулась, неся рюкзак.
– Положи его на кровать.
– Фрэнки, тебе нравится… это? – Она протянула мне фотографию.
– Или у меня рентгеновское зрение… или ты действительно сфотографировалась здесь в чем мать родила?
– Да, специально для тебя.
Фото было подписано ее детским почерком: «Всегда жду тебя, дорогой. Любящая Нетта». Очень сентиментально.
– Благодарю. Время от времени это будет освежать мою память.
– Именно на это я и надеюсь.
Мне пришлось вновь открыть чемодан, так как Нетта наблюдала, чтобы я не засунул фото под матрас, как того хотел.
– Осторожнее с ним.
– Все будет в порядке.
Я перенес рюкзак и чемодан в гостиную.
– Итак, время прощаться, беби.
– Да…
– Увидимся через несколько дней. Каждый раз, когда Зерек будет уезжать в Париж, у меня образуется свободный день.
– Мне будет недоставать тебя, Фрэнки…
– Мне тоже.
Осторожно, сказал я себе, расставание может затянуться на неопределенный срок. Я обнял девушку, погладил по спине.
– Я буду звонить.
– Фрэнки…
Ну вот, слезы, как я и опасался.
– Пока, Нетта, я побежал.
– Фрэнки… Может быть, я провожу тебя на станцию? Позволь мне сделать это. Я хочу побыть с тобой немножко дольше.