В. И. Ленин и ВЧК. Сборник документов (1917–1922)
Шрифт:
Постановили:
14. а) Предрешить вопрос о предании суду Верховного трибунала ЦК партии социалистов-революционеров.
б) Поручить комиссии в составе тт. Дзержинского, Каменева и Сталина определить момент опубликования.
в) Предложение т. Дзержинского о меньшевиках передать на предварительное рассмотрение той же тройки с докладом в Политбюро.
ЦПА ИМЛ. ф. 17, on 2. д. 76, л. 3.
Подлинник
Члены ЦК партии эсеров и ряд членов этой партии были привлечены к суду Верховного революционного трибунала за контрреволюционную деятельность, совершение террористических актов, соучастие
Судебный процесс над эсерами происходил в Москве 8 июня — 7 августа 1922 г. Верховный революционный трибунал, установив участие эсеров в вооруженных восстаниях, контрреволюционных заговорах против Советской власти и террористической деятельности, приговорил двенадцать главных виновников высшей мере наказания, а остальных — к различным срокам лишения свободы со строгой изоляцией.
Президиум ВЦИК, утвердив приговор, постановил привести его в исполнение в части высшей меры наказания в том случае, если партия эсеров не откажется от методов вооруженной борьбы и террора против Советской власти.
1922 год
Слушали:
12. Дело Нуортевы.
Постановили:
12. Создать для детального ознакомления с материалом комиссию в составе тт. Уншлихта, Курского и Литвинова. Доклад представить в Политбюро в 2-недельный срок. Созыв комиссии за тов. Курским.
ЦПА ИМЛ. ф. 17, on. 3. д. 249, л. 2.
Копия
Речь идет о заведующем отделом стран Согласия Народного комиссариата иностранных дел А. Ф. Нуортеве, арестованном 19 марта 1921 г. по подозрению в шпионской деятельности. 25 марта 1921 г. Ф. Э. Дзержинский информировал В. И. Ленина о предъявленных Нуортеве обвинениях. 23 января 1922 г. комиссия сообщила в ЦК РКП (б) свое заключение: дело следствием продолжать, Нуортеву из-под стражи освободить под подписку о невыезде из Москвы, от работы в Наркоминделе освободить. 7 сентября 1922 г. Политбюро ЦК РКП (б) создало комиссию для решения вопроса о реабилитации Нуортевы. Комиссия согласилась с заключениями Наркомюста от 22 января 1922 г., ВЧК от 22 февраля 1922 г. и ЦКК РКП (б) от 2 марта 1922 г. и определила, что «хотя для признания Нуортевы виновным в шпионаже достаточных данных не установлено, тем не менее в свое время имелись все основания для принятия по отношению к нему необходимых предупредительных мер» (ЦПА ИМЛ, ф. 5, оп. 2, д. 54, л. 31).
См. документ 648.
Вх. № 19/Л. Уншлихту — об аресте Андерсона и И. В. Окулова (по письму Окулова).
11/1. Уншлихт ответил, что послан письменный ответ. Справка получена (см. письмо Окулову). Исчерпано
Ленинский сборник XXXIX. с. 418.
Речь идет о письме А. И. Окулова (бывшего командующего войсками Восточной Сибири) В. И. Ленину от 6 января 1922 г. с просьбой ускорить следствие по делу его двоюродного брата И. В. Окулова и бывшего начальника штаба Восточно-Сибирского военного округа А. X. Андерсона.
Заместитель уполномоченного по управлению национализированных приисков Южно-Енисейского горного округа И. В. Окулов был арестован 3 июня 1921 г. Основанием к аресту послужило его участие в колчаковском карательном отряде действовавшем весной 1919 г. в с. Чебак Ачинского уезда Енисейской губернии. На следствии, проводившемся Красноярской губчека, Окулов признал, что он действительно, хотя
Начальник штаба войск Дальневосточной республики А. X. Андерсон бь арестован 28 июля 1921 г. Госполитохраной ДВР по подозрению в шпионаже пользу Японии. В ходе следствия связь Андерсона с японской военной миссией доказана не была. Дело Андерсона для окончательного решения было направлено Москву. В связи с ходатайством А. И. Окулова и ряда ответственных работников, старых коммунистов, лично знавших Андерсона как человека, преданного Советской власти и добросовестно выполнявшего свой воинский долг, 6 марта 1922 г. па постановлению Президиума ВЧК он был освобожден и дело на него прекращено за недоказанностью обвинения.
См. документ 653.
16.1 1922 г. Лично
секретно
Мне пришлось на днях ознакомиться лично с состоянием автодрезинВЧК, находящихся, очевидно, в совместном заведованм ВЧК и НКПС. Думаю, что и для ВЧК и для НКВоен абсолютно необходимы автодрезины (я слышал, что у ВЧК их 2) в Московском узле для очень быстрых поручений, посылки архиспешно и архиконспиративно небольших (5—10 чел.) отрядов и т. п.
Состояние, в котором я нашел автодрезины, хуже худого. Беспризорность, полуразрушение (раскрали очень многое!), беспорядок полнейший, горючее, видимо, раскрадено, керосин с водой, работа двигателя невыносимо плохая, остановки в пути ежеминутны, движение из рук вон плохо, на станциях простой, неосведомленность начальников станций (видимо, понятия не имеющих, что автодрезины ВЧК должны быть на положении особых литер, двигаться с максимальной быстротой не в смысле быстроты хода — машины эти, видимо, «советские», т. е. очень плохие, — а в смысле минимума простоя и проволочек, с военной аккуратностью), хаос, разгильдяйство, позор сплошной. К счастью, я, будучи инкогнито в дрезине, мог слышать и слышал откровенные, правдивые (а не казенно-сладенькие и лживые) рассказы служащих, а из этих рассказов видел, что это не случай, а вся организация такая же неслыханно позорная, развал и безрукость полнейшие.
Первый раз я ехал по железным дорогам не в качестве «сановника», поднимающего на ноги все и вся десятками специальных телеграмм, а в качестве неизвестного, едущего при ВЧК, и впечатление мое — безнадежно угнетающее. Если таковы порядки особого маленького колесика в механизме, стоящего под особым надзором самогоВЧК, то могу себе представить, что же делается вообще в НКПС! Развал, должно быть, там невероятный.
Предлагаю: немедленно назначить, по соглашению ВЧК и НКПС (может быть присоединить и НКВоен, если он имеет автодрезины?), ответственное лицо, близко стоящее к самому делу, а не сановника. Это лицо строго ответит за нерадивость.