В. В. Емельянов РИТУАЛ В ДРЕВНЕЙ МЕСОПОТАМИИ

Емельянов В. В.

Чего же конкретно хочет добиться путешествующий бог от своего отца? Во–первых, поддержания жизни («судьбы изобилия») на прежнем уровне, а именно — воспроизводства скота, диких животных и рыбы, улучшения качества молочных продуктов, разлива рек, роста трав и тростников. Это уровень проявленной, оформленной жизни, которая предназначена для людей. Во–вторых, сохранения в неизменном виде ME и «предначертаний» — божественных субстанций, от наличия и целостности которых зависит изобилие в человеческом мире, И в–третьих, царской и жреческой власти над миром, дающей средства для достижения означенных выше целей.

Получая от родителей MЕ, молодые боги знают, что лишают их необходимого имущества. Поскольку же ME есть в огромной степени условия существования самой жизни, то предки, отдавшие ME, сами теряют жизненную активность (они не могут умереть, так как по определению бессмертны). И кормление предков перед получением ME является энергетической компенсацией за потерю жизненной активности. По аналогии можно вспомнить старинный

шумеро–аккадский обряд продажи общинной земли царю, в котором одним из основных моментов было кормление родственников продавца и нищих общинников в качестве компенсации за потерянный участок земли. «Потерянный» нужно понимать здесь как «отделенный от целого/от тела», поэтому кормление — плата за отдельность как утрату части этого целого. Одна и та же социально–психологическая форма встроена в разные по уровню содержания: в частности, в политике любая претензия на самостоятельное правление и есть претензия на отделение, на противопоставление себя всеобщему. Поэтому и начало правления, и — аналогично — начало года должны проходить по одинаковой схеме: хочешь жить отдельно — плати за ущерб родительской семье (ср. в вавилонском «Диалоге о благе»: «Строящий свой дом разрушает дом своего отца»).

Несмотря на столь общую идейную основу, тексты путешествий весьма разнятся между собой. В гимне о путешествии Энки в Ниппур младший бог кормит и поит предка и за это удостаивается его благосклонности. В «Путешествии Наины в Ниппур» происходит обмен дарами между младшим и старшим богом: Нанна доставляет Энлилю продукты и животных, а взамен получает пищу и невещественные дары — изобилие и плодородие в Уре, В тексте «Путешествия Нинурты в Эреду» дары младшего бога остаются под вопросом (скорее всего, эта часть текста разбита). Наконец, в знаменитом тексте о похищении ME «Инанна и Энки» происходит инверсия сюжета: во–первых, предок сам кормит и поит свою дочь; во–вторых, ME она выкрадывает, а не получает из рук отца законным способом (то есть вместе с благословением), В гимне «Энки и устройство мира» младший брат получает ME от старшего — Энлиля, но каким способом и предшествует ли этому путешествие — об этом текст не говорит. У нас есть еще свидетельство Цилиндра В Гудеа, в начале которого упоминается путешествие Нингирсу в Эреду, после чего можно было освящать новый храм. Речь и в этом случае, конечно, должна была идти о получении ME, но сам обряд здесь также не выписан. В общем и целом, можно сказать, что путешествие бога за ME было идеальным и предварительным условием всего царского ритуала. Хотя и совершалось оно богом без участия царя, но благоприятные последствия этого обряда касались именно и только царя, получавшего некую благодать, позволявшую ему распространять свою власть на всю природную и социальную жизнь.

Получив права наследования власти законным путем, царь сталкивается с некоей силой, посягающей на его престол. Особенно интересно то, что сила эта никогда не переступает священную территорию города, но вредит царю на дальних подступах, за что подвергается упреждающим ударам на собственной территории. Так, в гимне «Нинурта и Асаг» воспевается битва юноши–вождя со злым владыкой гор, запирающим воды. Половодье, не достигая земли, возвращается назад в горы, где воды замерзают и превращаются в лед. Вследствие этого на земле нет никакой растительной жизни. Асагу в его злодеянии помогают камни гор, длинный список которых приводится в гимне. Убив и расчленив своего противника, Нинурта сперва сбрасывает воды в Тигр, создавая потоп, а затем выкладывает из камней — воинов Асага — плотину, направляющую воды на поля. Так появляется ирригация, создается плуг, земля наполняется изобилием, основываются первые государства. Гимн заканчивается похвалой камню диориту, который не упорствовал в борьбе с Нинуртой и потому пошел на изготовление статуи некоего правителя, установленной в храме Энинну. Вероятно, имеется в виду статуя Гудеа, и это, несомненно, уже поздняя вставка. Если же взять другой пример, то в тексте «Энки и устройство мира» сообщается о нападении бога Энки на враждебный Элам, из храмов которого им были вывезены драгоценные камни, пожалованные впоследствии храму Энлиля. В царских гимнах из Ура и Исина мы находим описание аналогичных событий: царь сперва воюет с далеким противником в горах, а затем приносит захваченные им трофеи главному храму шумеров, находившемуся в священном Ниппуре, — храму Энлиля Экуру.

Sbulgi D

344–347, 349–353

После того, как царь город уничтожил, крепость разрушил, Горы волной напугал, Семя кутиев подобно горсти ячменя развеял, В сердце своем [???] потопил,— Все сокровища он принес в жертву, Все имущество гор собрал он, На тучных быках и баранах Имя Энлиля назвал он, Имя Нинлиль назвал он,

375–394

К святилищу Ниппура, к святилищу Связи Неба и Земли, К Винной Пристани Энлиля Он

причалил. С серебром–лазуритом гор в кожаных футлярах, Со всеми жертвуемыми драгоценностями, С имуществом гор собранным [К Энлилю он вошел]. Энлиль […], Шульги судьбу определил: «Царь! Судьбу я тебе определю! Благую судьбу я тебе определю! Геройство судьбой я тебе определю! Энство и царственность на долгие дни судьбой я тебе определю! В ужасном блеске шею свою подними! Перед яростным взором твоим пусть никто не устоит! Корона твоей царственности пусть Сияние испускает! Скипетр твой знаком владычества пусть будет! В сердце твоем пусть радость пребудет, не утомишься ты! Царем, живящим народ свой, да пребудешь!» (10, 72–89)

Аналогично обстоит дело в тексте «Возвращение Нинурты в Ниппур», где перед интронизацией вернувшийся из похода гневный бог посвящает своему отцу Энлилю доставленные с гор трофеи. Также и Энки в тексте об устройстве мира удостаивается знаков жречества и царской власти после принесения эламских трофеев ниппурскому храму. Нет никакого сомнения в том, что выиграть поединок с далеким соперником царю или богу (что в случае Шульги одно и то же) помогают ME, полученные в результате путешествия. Именно они делают героя неуязвимым, бесстрашным и наводящим ужас как на окрестности, так и на жителей родного города.

После передачи трофеев следует собственно коронация. Основные моменты ее нами уже разобраны в связи с надписью Энметены, Урские и исинские тексты отличаются тем, что усиливают атрибуты полновластия царя. Судя по гимнам этого времени, можно говорить даже о царском абсолютизме.

Бур–Син (UMBS V 74)

В святилище Ниппура, Связи Неба и Земли, благостно ко мне он обратился, Иэ–подо лба своего сияющего посмотрел, Благую судьбу мне определил: «Бур–Син! В избытке ты мною создан! Силу властителя дам тебе иметь! В четырех странах света нет тебе равных! Время жизни, срок правления, дни которого долги, в подарок я тебе дам! В святилище Ниппура шею к Небу да поднимешь! К его священным обрядам омовения рук до захода Солнца ты будешь стоять! Жертву его — хлеб указанный — ты принесешь! Кирпич Экура пусть этому радуется! От восхода Солнца до захода Солнца пастырство это я тебе вручил, Царственность твою явной сделал, Дни ее продлил, Стрекало и псалий, скипетр постоянства, управляющие народом черноголовых, На вечные дни в руку праведную вложил! Светлое слово мое неизменно! Мое определение судьбы навеки я тебе установил!» (Вот что) Энлиль по кирпичу Экура судьбой моей определил. (5, 38—39)

Царский ритуал завершается обрядом священного брака, который в известных нам текстах представлен четырьмя вариантами:

1. Брак бога и богини в приделе храма, называемом освященным загоном» (большая часть царских гимнов);

2. Брак бога с рекой и оплодотворение реки («Энки и устройство мира»);

3. Брак бога и богини в Подземном мире, приводящий, по–видимому, к оплодотворению земли («Энлиль и Нинлиль»);

4 Брак бога и богини на уединенном острове, приводящий к оплодотворению острова и появлению на нем растительности («Энки и Нинхурсаг»).

Обряд священного брака, будучи излюбленным объектом исследований в религиоведении и этнографии, остается в главных своих чертах совершенной загадкой и порождает множество дискуссий среди специалистов–ассириологов. Исходной точкой для его понимания является мнение школы Дж. Фрэзера: священный брак — это обряд соития царя и жрицы, совершаемый с целью магической стимуляции плодородия земли. Прошедшие полтора столетия попытались внести в это мнение немалые коррективы.

Последователи Фрэзера в шумерологии предполагали, что уже с момента зарождения цивилизации в Двуречье каждый шумерский царь сочетался браком с верховной жрицей своего города, и плодом этого брака был ребенок, которого воспитывали за государственный счет и считали сыном бога и богини (либо сыном богини и смертного). В частности, именно таким ребенком должен был быть Гудеа, считавший богиню Гатумдуг своей матерью. Хорошо известно и то, что матерью Гильгамеша была богиня Нинсун, а отцом — смертный человек, правитель Урука Лугалъбанда. Следовательно, Гильгамеша тоже можно причислить к детям священного брака. Эталоном священного брака для всех городов был брак Инанны и Думузи, совершавшийся в Кулабе — священном квартале Урука.