В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
Дмитриеву 28 апреля 1834 г.
– - Не знаю, найдете ли этот бюст сходным. Он
сделан был в Берлине тамошним скульптором Вихманом, который захватил меня
на проезде и сам захотел предать бессмертию. От него я получил несколько
экземпляров" (Изд. Ефремова, т. 6, с. 434--435).
27 Возможно, имеется в виду написанный Г. Рейтерном в 1832 г.
акварельный портрет, запечатлевший Жуковского на берегу Женевского озера.
28 В упоминавшемся выше письме Жуковского к
4/16 ноября 1838 г. Жуковский, в частности, говорит: "Он [Манцони] мне сказал,
что знает тебя, и подал мне экземпляр твоих стихов с твоей подписью, поручив
при свидании нашем сказать от него тебе поклон" (Изд. Семенко, т. 4, с. 640).
29 Речь идет об Иосифе, сыне Михаила Юрьевича Вьельгорского,
талантливом юноше, который вскоре умер в Риме.
30 ...говорил о своем "Камоэнсе"...
– - Речь идет о программном
произведении Жуковского -- "драматическом отрывке" "Камоэнс", вольном
переводе поэмы немецкого поэта Фр. Гальма.
31 ...я ему прочел мой сонет...
– - Имеется в виду сонет "Молитва",
написанный 3 декабря 1839 г.
H. M. Языков
<ИЗ ПИСЕМ К РОДНЫМ>
1823
25 февраля. <...> Третьего дня прибыла сюда Воейкова; с ней и
Жуковский. Я необходимо должен познакомиться с обоими. Вот тебе описание
первой: представь себе женщину... нет, лучше не представляй ничего -- я
Воейкову видел мало, вскользь, говорил с нею мало1 -- и потому прошу
подождать до следующей почты; завтра, нет -- лучше сегодня, иду к ней, где
познакомлюсь и с Жуковским. Ты узнаешь много нового по многим частям моих
писем, которые сделаются для тебя гораздо интереснее: я уже горжусь их
будущим содержанием и наперед торжественно объявляю себя твоим
победителем -- разумеется, только в предметах для писем. <...>
5 марта. <...> Я очень хорошо познакомился с Жуковским (о Воейковой
буду писать в следующем письме); он меня принял с отверстыми объятиями (в
обоих смыслах), полюбил, как родного; хвалил за то, что я не вступил в
университет в начале текущего года, ибо (по словам его, а я им верю) чем дольше
пробуду в Дерпте, тем больше и проч. Он мне советует, даже требует, чтоб я
учился по-гречески; говорит, что он сам теперь раскаивается, что не выучился,
как мы, и что это обстоятельство очень сильно действовало на его стихотворения.
<...>
Жуковский очень прост в обхождении, в разговоре, в одежде, так что,
кланяясь с ним, говоря с ним, смотря на него, никак не можно предположить то,
что мы читаем
каково?) не верить похвалам, доколе мое образование не докажет мне, что они
справедливы. <...>
Жуковский советовал мне никогда не описывать того, чего не чувствую
или не чувствовал: он почитает это главным недостатком новейших наших
поэтов; итак, я хорошо делал, что не следовал твоему предложению
стихотворствовать о любви. Впрочем, может быть, скоро буду писать стихи,
вдохновенные этой поэзией жизни, но уверяю тебя, что тогда не изменю
предыдущему замечанию Жуковского. Он завтра или послезавтра едет в
Петербург; Воейкова остается здесь месяца на два или на три -- вот мне
содержание для писем, и хвала за то Провидению, ибо это не будет общим
местом. <...>
11 марта. <...> Скоро получишь ты мои литературные замечания о
Воейковой. Теперь еще здесь Жуковский, и я, находившись у нее в присутствии
последнего, не имел времени (потому что рыбак рыбака и пр.) вникнуть в этот
столько даже и для тебя, ей незнакомого, занимательный предмет. <...> Иду
обедать к Парроту: ему рекомендовал меня Жуковский2. <...>
21 марта. <...> здесь случилось происшествие, неприятное почти целому
городу: умерла от родов сестра Воейковой, жена профессора Мойера. Признаюсь
с горестию, что я был в тот день не в состоянии ничего написать, кроме
бессмыслицы; она была женщина чрезвычайно хорошо образованная и
совершенно счастливая; все, кто ее знал, любили, уважали ее, -- и вдруг и проч.;
остались маленькие дети, отчаянный муж, мать и сестра. Не правда ли, что этакие
случаи заставляют думать об том, что почти всегда нами забыто? Я пишу стихи на
ее смерть3 но, может быть, одни вы будете их видеть и читать: причину этому
найдете в их точке зрения. Верно, Жуковский сюда опять приедет. <...>
23 марта. <...> Сюда опять приехал Жуковский; не знаю, надолго ли? я
еще не видал его. Смерть сестры Воейковой совершенно расстроила здесь многое,
многих и, может быть... нет, лучше угадай. Точно жаль, что рок слеп и что он
беспрестанно доказывает это. Вот что было хотел я написать на смерть этой
особы, которой я никогда не забуду, потому что в первый раз видел в женщине
столько доброты, познаний -- вообще великолепную совокупность. <...>
4 апреля. <...> В доме и душе той особы, об которой уже было писано,
водворилась глубокая печаль, и даже моя коммуникация поредела вследствие