В.Грабин и мастера пушечного дела

Худяков Андрей Петрович

В газете «За ударные темпы» напечатана статья главного конструктора.

«За глубокое изучение машины…

Во всех цехах прошла волна митингов, посвященных тому, чтобы призвать массы на борьбу за присвоение нашему заводу имени нашего великого и любимого вождя товарища Сталина. Для более успешной борьбы необходимо организовать техническую учебу среди инженерно-технического персонала по изучению новой машины. На эту учебу нужно привлечь всех, начиная от начальника цеха и кончая наладчиком и бригадиром. Кроме того, следовало бы изучение новой машины довести и до каждого станочника и слесаря-сборщика,

особенно среди стахановцев в объеме выполняемого им механизма. Столь широкое оз-

67

накомление, безусловно, поможет лучше справиться с программой с наименьшим количеством брака и с широким использованием рационализаторских предложений, которые будут поступать от работников цехов. Эту учебу необходимо начать в самое ближайшее время и окружить ее большим вниманием.

Грабин».

16 июня. Вторник

Главный конструктор прислал вторую статью о планировании. Ее даем без подписи, в качестве передовой от редакции. Конечно, с согласия автора. Из нее приведу главные места:

«…Вместо анализа, выводов, обучения цеховых работников планированию, работники планово-производственного отдела поступают проще, они без зазрения совести списывают цеху недоимку в план на следующий месяц. Разрешим себе обратиться к тов. Власенко с вопросом - неужели следующий месяц содержит больше дней, чем прошедший?…

Нам хочется через газету попросить планово-производственный отдел и дирекцию завода ответить на следующие вопросы:

1. Куда планово-производственный отдел перенесет задолженность в конце года? 2. Как назвать такое планирование? 3. К чему оно ведет? 4. Долго ли так он будет планировать?»

21 июня. Воскресенье

Во втором часу пополудни в редакцию многотиражки прибежал прораб отдела капитального строительства. На него было страшно смотреть. Волосы на голове слиплись, лицо чернее головешки. Не говорил, а сипел…

–  Что случилось?
– спрашиваю.

68

–  На школе забастовка! Колхозники отказались работать!

–  Почему отказались?

–  Так вот!… Второй день веду с ними спор и мирные переговоры. А они свое: мы работаем с Рождества, срок нашему уговору давно кончился, мы сверх его больше месяца отбатрачили. А теперь - баста! Ни за какие гроши гвоздя не забьем.

Спешу на стройку. До нее не больше пятисот шагов.

Громадина из белого кирпича в четыре этажа среди бараков впечатляет. Школу ждет весь рабочий поселок. И вот на тебе! Забастовка!

Мужики сидят кучкой на свежих досках для полов. Курят. Увидев меня, как по команде встали. Картузы, кепки с головы долой. Показывают уважение. Догадался, на них сильное впечатление произвели гимнастерка, бриджи под сапоги и, наверно, главное - военный ремень и портупея через плечо.

–  Здравствуйте, товарищи! Я из редакции заводской газеты… Садитесь, пожалуйста. Скажите, почему не работаете? Вам уже не раз рассказывали, как нужна нашим ребятишкам

школа?

–  У нас тоже дома остались дети. Мы это понимаем. А своего требуем, - кто-то из мужиков бросил зло мне.

Вижу, из середины угрюмых людей шагнул ко мне небольшого росточка, узкоплечий, сухой и жилистый старик.

–  Мы что? Мы, молодой человек ничего. Мы и нашему прорабу говорили… Мы не бунтуем, а свою правду ищем, - говорил он с остановками.

–  Мы больше не желаем терпеть обмана. Мы пущай и не начальники, а тоже люди.

–  Кто вас обманывает? Нам известно, что правление вашего колхоза продлило договор, - говорю им.

–  Оно за это получило от завода три тысячи рублей. Продлило! А нас спросили? Какое у него на это право?

69

Дожили! Захотят женят, захотят и без тебя разведут!… Сенокос надвигается. Сенокос! А там жнитво. А кто коровенку имеет? Ее, бедную, зимой надо кормить. Дом без хозяина - сирота. Время летит. А без корма коровку куда? Под нож!… Нам прораб говорил про заработки! После харчей у нас, конечно, деньжата остаются, но ими наполовину домашние дела не поправишь. А надежда на председателя колхоза плохая. Зимой попросил у него лошадь привезти возок соломы. «Нельзя, - говорит, - все на учете». А коль сыну бесплатно вывезти пятистенку на колхозных лошадях, так это можно? А наведи на это критику, ты же перед всем миром будешь виноватым! Как хотите судите меня, но мы работать, я за всех заявляю, не будем. И обмана больше не потерпим…

Через два дня в нашей газете появилась маленькая заметка. Ее прочитал директор и схватился за голову. Правда, ему было не до строителей и школы… И все же она больно задела его самолюбие.

24 июня. Среда

На всех заводских дорожках, не покрытых асфальтом, желтый волжский песок. В заводоуправлении сегодня тишина и повышенная служебная готовность. Девушки из канцелярии, отделов и самой дирекции в цветастых платьях и в туфельках с каблуками.

После обеда прошел слух: нарком на заводе. Все, кто могли, немедленно поспешили в цеха. Кому не хочется посмотреть хотя бы издали на Г.К. Орджоникидзе? Я тоже окольным путем через шихтовый двор подался на литейный. Сюда-то он обязательно заглянет!

Хорошо, что нарком задержался в инструментальном цехе. А то могла быть большая беда. По неизвестной причине у одного мартеновского окна лопнула труба охлаждения. Холодная вода упругой струей ударила в кипящую сталь. Взрыв. На чугунный пол рабочей площадки из печи

70

выплеснулось несколько тонн горячего металла. Воду где-то успели перекрыть. Поднялась суматоха. Подогнали мостовой кран. Сталевары ввели в дело завалочную машину и удачно сдвинули с места остывающий стальной слиток. Потом стальными тросами зацепили «козла» и кран оттащил его в глубь цеха. Послышались оживленные голоса. Идет небольшая группа людей, во главе которой Орджоникидзе, Радкевич и начальство фасонно-литейного блока - Эфрос и Чумаков.