Ва-банк!
Шрифт:
– И мне столько же, – сказал Кроха.
– И за что же?
Взяв из бара бутылку безалкогольного пива, Ник сказал:
– Подумайте об этом хорошенько.
Затем в сопровождении Валентайна направился в свои личные апартаменты. Сам дом не очень пострадал – в отличие от комнат Ника. Дверь в спальню превратилась в щепки – пожарные были вынуждены разбить ее топориками. Ник в ярости отшвырнул их ногой.
– Когда Жеребец и Кроха попытались ее выпереть отсюда, Шерри пришла в ярость, – пояснил он. – Заперлась в спальне и принялась кромсать мою одежду.
Валентайн огляделся – альбом лежал в углу. Именно с него пожар и начался – как шел огонь, проследить было нетрудно. С альбома он перекинулся на шторы, потом по потолку добрался до гардеробной Ника – все его костюмы из акульей кожи и шелковые рубашки сплавились в огромный ком. Стены в гардеробной выгорели совсем, и через них был виден задний двор.
Альбом был все еще теплым. То, что полицейские не забрали его в качестве вещественного доказательства, говорило о многом. Валентайн содрал обложку, и его взгляду предстало подкопченное собрание подружек Ника в соблазнительных позах. Валентайн с удивлением узнал несколько лиц сотрудниц отеля.
– Вы снимали своих женщин обнаженными? – спросил он.
– Естественно. Память-то у меня ни к черту, и я решил, что лучше уж вести что-то вроде фотодневника.
– А они не возражали?
– Им это нравится.
– Шутите!
– Вовсе нет! Они даже просят меня снимать так, чтобы были видны лица. Ну, чтобы я потом мог их узнавать. – И Ник захихикал.
– Быть такого не может.
– А вы что, никогда свою старушку голой не снимали?
Валентайн покачал головой. Посмей он предложить Лоис такое, она бы убила его на месте.
– Не стоило вам связываться с женщинами, которые у вас работают, да еще в таком количестве.
– Ой, Бога ради! Только не надо читать мне нотации, ладно? И не надо учить меня жить! Тоже, праведник нашелся!
Валентайн почувствовал, как внутри у него что-то словно оборвалось. Страховщик прав: ужасно, что ему приходится работать на такого урода. Достав бумажник, Валентайн вынул две тысячи аванса и швырнул Нику.
– Что это вы задумали?
– Я увольняюсь, – сказал Валентайн.
– Что-что?!
– Вы слышали.
– Но вы не можете бросить меня вот так! Вы мне нужны!
– Вы сами искали неприятности себе на голову, – сказал Валентайн. – И теперь получили по заслугам.
Подвижная физиономия Ника превратилась в камень. Он вытащил из нагрудного кармана сигару и принялся яростно ее жевать.
– У вас что, день сегодня не заладился?
– А вот хамить не надо. Да, у меня тоже могут быть свои проблемы.
Ник смутился – что такое проблемы, он понимал слишком хорошо. И в бессердечности его упрекнуть тоже никто не мог. Он подобрал с пола деньги, обтер их о штаны и протянул Валентайну.
– Вы победили.
– О чем это вы? – спросил Валентайн.
– Ну, в смысле, что я прошу прощения.
Валентайн снова положил деньги в бумажник.
– Я
– Но…
– Вы наняли меня разыскать Фонтэйна, я сделал это, теперь мне пора уезжать.
– Но вы не нашли Нолу…
Валентайн пожал плечами. Сын значил для него куда больше, чем Нола Бриггс, да и Мейбл тоже нуждалась в его помощи, и их он не променял бы на все золото мира. По пути к Нику он думал, что хорошо бы отправиться в круиз вместе с ними, и мысль эта привлекала его все больше.
– Вот увидите, сама объявится, – сказал Валентайн.
Грустный Ник плюхнулся на водяной матрас, который, казалось, огонь пощадил. И из-под его тщедушного тельца под самый потолок взметнулись фонтаны.
– Сучка! – заорал он.
Валентайн принес из ванной полотенца и попытался как-то обсушить своего бывшего работодателя. К концу этой процедуры Ник воспрянул духом и даже рассказал об одной из своих бывших, которая пыталась переехать его машиной. Ник обладал уникальной способностью портить отношения с женщинами, и эта его черта была Валентайну – в отличие от всех остальных – даже симпатична.
– Слушайте, – заявил Ник, устраиваясь на безобразной кушетке в форме сердца. – Предлагаю вам сделку.
– Какую еще сделку?
– Вы сами мне сказали, что если Фонтэйн попытается меня еще раз ободрать, он сделает это сегодня.
– Да, я так думаю.
– Сейчас, без Сэмми, я полностью уязвим. Понаблюдайте сегодня в казино, и я заплачу вам пять тысяч.
– Ник, мне надо ехать.
– Но это всего лишь на одну ночь!
– Извините, не могу, – сказал Валентайн.
Ник в задумчивости пожевал сигару, потом спросил:
– Вы уже заказали билет на самолет?
Вот об этом Валентайн как-то не подумал. Он отрицательно покачал головой. Вытащив сотовый телефон, Ник сказал:
– Спорим на сто долларов, что билетов нет.
Воспользовавшись любезно предложенной ему трубкой, Валентайн обзвонил несколько агентств: билеты нашлись только на завтрашний вечер. Он и забыл, что Лас-Вегас – настоящий проходной двор, сюда прилетает и отсюда улетает народа больше, чем в любом другом аэропорте мира.
– Я для своих нужд нанимаю частный самолет, – сказал Ник. – Он вам нужен – вы его получите.
– И за сколько времени надо их предупреждать?
– За двенадцать часов.
Валентайн глянул на часы: около трех пополудни. Если раньше всего выбраться из города можно только самолетом Ника, значит, Джерри и Мейбл придется с этим смириться. Да и ему самому тоже.
Ник дотронулся до его руки:
– Что скажете? Договорились?
– Хорошо, – пробурчал Валентайн.
Ник двинул его кулаком в плечо, скрепляя соглашение.
Они прошли через дыру, образовавшуюся в стене гардеробной, и, стоя на заднем дворе, обозревали разруху. Расположенная у бассейна копия «Давида» Микеланджело подверглась кастрации каким-то острым предметом. Ник нашел в траве каменный пенис и спрятал его в карман.