Вадимка
Шрифт:
Вадимка на похоронах старался не глядеть на покойника. Перед парнишкой неотступно стояло вдохновенное лицо кузнеца, озаренное огнем горна. Он не хотел видеть это лицо другим. Рядом стояла горько плакавшая Настя. Сердце Вадимки сильно сжалось от жалости и внезапно вспыхнувшей в его душе нежности к Настеньке.
– Не реви, - шепнул он ей на ухо.
– Мне приходилось ишшо не то видеть, а я же не реву!
С этого дня что-то переменилось в отношениях Вадимки и Насти. Оба они неожиданно заметили, как они повзрослели за этот тяжелый год. Вадимка еще больше вытянулся, ростом он догонял взрослых казаков. Лицо его, обветренное
Неожиданно для себя Настя заметила, какие у Вадимки красивые руки: тонкие в запястьях, с длинными точеными пальцами и прекрасной формы ногтями. Правда, она и раньше слыхала, как взрослые между собой говорили: откуда это у простого казачонка такие красивые руки? Но тогда она этому не придавала значения.
Вадимка так сильно изменился, что даже стал ходить по-другому неторопливо, прямцом, чуть враскачку, как ходили взрослые казаки. Говорил он теперь медленно, негромко, срывающимся иногда баском.
Совсем иной увидел теперь Вадимка и Настю. За месяцы их разлуки Настя выросла, похорошела. Главное очарование Насти таилось в ее светлых, пушистых волосах и ярких, голубых глазах, опушенных темными, хотя и не длинными ресницами. Тонкие темные брови вразлет и милая улыбчивость довершали общее впечатление чего-то светлого и солнечного. Недаром родные последнее время стали ласково называть ее Солнышко. Это прозвище так и пристало к Насте. Вадимка, конечно, хорошо его знал, но никогда не решался произносить вслух.
Вадимка и Настя виделись каждый день. Их неудержимо тянуло друг к другу. Вадимка даже стал реже ходить к своим хуторским друзьям, стараясь улучить минутку и поболтать с Настей. Но они редко оставались одни, без взрослых.
Однажды, неожиданно для самого себя, Вадимка, встретив Настю на берегу Глубочки, смущенно сказал ей:
– Знаешь что?.. Приходи нынче ночью в сад... Где слива растет... Ладно?
Настя сильно покраснела, молчала, опустив голову.
– Придешь али как?.. А?.. Придешь?
– Ага, - тихонько ответила девчонка.
...Когда мать после вечери убирала со стола, Вадимка тихонько вышмыгнул из куреня и спрятался в саду Алешиных. Ему долго пришлось дожидаться Насти. "То ли сама не пошла, то ли мать догадалась", размышлял он, вглядываясь в темноту.
Сердце его сильно колотилось, ему было страшно. Наконец, между ветками замелькала светлая тень, перед ним стояла запыхавшаяся Настя. Парнишка совсем сконфузился. Ребята уселись на поваленное дерево и долго молчали. Постепенно очарование южной летней ночи, полной ароматов и таинственных шорохов, задумчивый и нежный свет луны околдовали ребят, и они почувствовали, что их души раскрылись навстречу еще неизведанному, волнующему чувству. Ни Вадимка, ни Настя, конечно, не понимали еще, что с ними происходит. Но они были счастливы. Минуты летели быстро. Ребята не заметили, сколько времени просидели они в саду, тихо перешептываясь и поверяя друг другу свои сокровенные мысли. Настя беспокоилась
– Ты в другой раз... ежели налетят бандиты... на майдан не бегай... А вдруг там начнут стрелять.
– А что я там не видал?
– последовал ответ.
И снова тишина.
– Настя, ты где?.. Беги домой сейчас же!
– донесся в этой тишине голос Настиной матери.
Девочка встрепенулась.
– Так ты же гляди не проговорись, где был...
Всю эту волшебную ночь, проведенную в саду, Вадимке очень хотелось поцеловать Настю. Но он так и не решился это сделать. Когда же они прощались, Настя сама поцеловала Вадимку, вырвалась из его рук и исчезла в темноте, прошелестев ветками. Вадимка стоял ошеломленный.
...Теперь у Вадимки и Насти была своя, только им принадлежавшая тайна. И они старались не проболтаться. Но взрослые быстро разгадали их тайну. Ведь оба они в одно и то же время пропадали этой ночью. Пропадали не так уж и долго, но сердца обеих матерей все почуяли. Анна Ивановна утром подошла к дочери, положила руки на ее плечи, посмотрела на нее долгим пристальным взглядом.
– Не рано ли тебе, Солнышко, по ночам сидеть с парнем?.. Вадимка, что ли?
Настя сначала крепилась, потом утвердительно кивнула головой. Мать почему-то заплакала.
– Маманя, он такой хороший, такой хороший!
– и Настя стала целовать мать.
– Что ты?
– Ну, дай тебе бог счастья, дочка... Парень-то он хороший, но вы-то еще дети, - вздохнула мать, вытирая слезы.
– Да в такое страшное время разве можно об этом думать.
Марья Андреевна не плакала. Она подозвала сына, спросила:
– Ты где ж вечером-то был?
– Да, понимаешь...
– начал было Вадимка, но, увидав глаза матери, замолчал.
– И куда-то вы спешите... Ишшо успеется...
Она провела рукой по щеке сына и, словно убеждая себя, сказала:
– Ну, что ж... Когда-нибудь этому нужно быть... Ты ей нравишься, я знаю... А девчонка она разумная. Такая ласковая...
– И красивая, - добавил Вадимка, краснея.
Мать грустно улыбнулась.
– И тебе красоту подавай... Уж такая наша доля женская, - красоту вынь да положь. С вашего брата спросу куда меньше - длинные ноги да умная голова - и казак хоть куда!
...Весь следующий день Вадимка жил ожиданием новой встречи с Настей и именно на том же месте, в саду, под сливой. Но Настя не пришла. Видно, на нее сильно подействовал разговор с матерью. Каждую ночь Вадимка напрасно ждал Настю в саду. Но Настя все не шла: мать строго запретила ей выходить из дому по вечерам. Потом встречи возобновились, но всегда были очень короткими, Настя постоянно спешила... Во время этих мимолетных свиданий заветных слов так и не было сказано.
Как-то вечером Вадимка с Настей опять сидели на поваленном дереве в саду Алешиных и тихо разговаривали. Надвигалась теплая летняя ночь, знакомые Вадимке звезды смотрели на них ласково, понимающе. На душе у ребят стало спокойнее, мир казался таким прекрасным. Настя не спешила, и Вадимка был счастлив. Как вдруг где-то на другом конце хутора послышался дробный топот лошадиных копыт.
– Ой, чай, опять бандиты!
– насторожилась Настя, схватившись за плечо Вадимки.
– Знаешь что, - Вадимка вскочил на ноги.
– Беги-ка домой, сиди и носа не высовывай и мать не пускай. А ну, живо!