Вакханка

Лайм Сильвия

– Оль, а когда вы успели скинуться на это все? – спросила я девушку, успевшую стать мне вроде как подругой.

Она улыбнулась.

– О! Не беспокойся! Валерий Павлович всегда устраивает шашлыки в честь начала новой миссии. За свой счёт!

– Надо же, – удивилась я.

– Валерий Павлович – очень щедрый человек, – закивала головой она.

А мне пришлось поверить.

Когда все было готово, мы расселись вокруг костра, и весёлые истории потекли ручьём. Старшие коллеги рассказывали свои байки, остальные смеялись.

Слева

от меня оказалась Вера из моего института, а справа расположилась Оля. Ну, хоть с одной стороной повезло.

– Лана, ты не могла бы чуть отодвинуться, – проговорила одногруппница в какой-то момент, – и смейся, пожалуйста, тише!

Она запрокинула голову назад, странно потирая виски и переносицу.

– Что случилось? – спросила я, двигаясь ближе к улыбающейся Оле.

– Мне нужен воздух, – встряхнула руками она, – кажется, у меня начинается гемикрания.

Она начала делать себе массаж шеи.

– Удивительно, а вокруг так приятно пахнет! – вдруг сказала она и перевела на меня подозрительно-распахнутые глаза.

А я ещё ближе прижалась к прыснувшей со смеху соседке.

– Странная она у вас, – раздался шёпот справа. Оля с трудом сдерживала рвущийся хохот.

– Да не то слово, – пробубнила я и добавила уже для Веры: – Что у тебя там начинается?

Одногруппница посмотрела на меня, как на круглую идиотку.

– Мигрень, – прозвучал ответ. – С новолатинского: “гемикрания” переводится, как “половина головы”.

Больше я старалась её ни о чем не спрашивать.

Солнце склонилось к закату, истории стали все тише.

– Вот был у нас как-то на раскопках странный случай, – начал говорить профессор.

А я неожиданно заслушалась его ровным размеренным голосом, привыкшим вести долгие и интересные лекции. Этот человек умел заинтересовать аудиторию, и, похоже, за этого его все и любили.

– Попал я как-то случайно на раскопки одного могильника под Ростовом, – продолжал он. – Очень богатое захоронение и, что интересно, в нем оказались вещи конца I века до нашей эры и I века нашей эры. Такое сочетание я лично, да и, думаю, большинство других археологов, никогда прежде не встречали. Это представляло несомненный интерес с точки зрения датировки… Но, собственно, я вовсе не об этом.

Мужчины слушали очень внимательно, изредка кивая. Как я поняла, некоторые из них эту историю уже слышали.

– В одну из ночей, когда мы легли спать в палаточном лагере после долгого дня, я услышал шум. Расстегнул дверцу брезента, чтобы выглянуть наружу. Но почему-то в тот момент почувствовал, что ужасно не хочу этого делать. Все же, пересилив себя, вылез и при свете ослепительно-белой луны двинулся вперёд.

Валерий Павлович сделал паузу, а я поняла, что очень хочу услышать конец истории.

– Все уже спали. Тишина лежала вокруг, будто наш лагерь накрыло невидимым пологом. Только со стороны могильника раздавалось какое-то шуршание. Я решил, что это, несомненно, какой-нибудь зверь, и поторопился его отогнать. Но, как только

мои ноги сделали несколько шагов в нужном направлении, ступни будто приросли к земле. Над раскопанной ямой возвышалась крупная чёрная тень…

Валерий Павлович многозначительно понизил голос, усиливая эффект от рассказа.

– Честно говоря, я решил, что все это мне чудится, – покачал головой он, добродушно ухмыльнувшись и опустив голову. – Подошёл ближе, преодолевая собственное сопротивление, и кинул в могильник лопатку. Прямо в мрачное тело этого существа.

– А что было дальше? – с интересом спросила Ольга, хлопая широко-раскрытыми глазами.

Профессор снова улыбнулся.

– Тень исчезла. А я пошёл спать, к счастью благополучно.

– Валер, – заметил, усмехаясь, мужчина, что был примерно одного с ним возраста. Густая модная борода украшала его довольно умное лицо. – Так может просто пить нужно меньше перед сном?

Профессор не обиделся. Напротив его глаза весело блеснули.

– Может быть, Влад. Но это ещё не конец. Утром, когда все проснулись, наш руководитель, Сергей Семенович, долго ругался, что кто-то забросал весь могильник инструментами. Там валялись и кисточки, и пакеты, и коробки, и даже складные табуретки.

– То есть ты, пока улепётывал от призрака, ещё и пьяный бардак устроил? – усмехнулся этот Влад.

Но Валерий Павлович покачал головой.

– Я только одну лопатку туда кинул, – закончил он, наконец.

История была интересная, хоть и попахивала байкой. Некоторые из присутствующих девчонок явно прониклись, начав испуганно перешёптываться.

Время незаметно утекало, и уже в нашем лагере мужчины начали ставить вокруг костра палатки.

– Вы собрались сегодня остаться здесь? – удивилась я.

– Да, почему бы и нет? – улыбнулся мне профессор. – Вы тоже можете остаться с нами, мест на всех хватит.

Я вспомнила уютное жилище на побережье под тёплым бочком моего прекрасного рыцаря и отрицательно покачала головой. Да, и я была не чужда походной романтики, но, пожалуй, разница между виллой и палаткой была слишком существенна.

– Нет, пожалуй, я откажусь. Но, может, в следующий раз? – попыталась отговориться.

– Как скажете, – пожал плечами он. – Кстати, я сейчас буду ставить свою палатку, и мне хотелось бы поговорить с вами. Может, вы поможете? Не пугайтесь, от вас потребуется только стоять рядом, – усмехнулся он. – Все самое сложное я сделаю сам.

Удивлённо кивнула. Интересно, о чем будет беседа?

Мы отошли недалеко от лагеря. Я слышала голоса рассказчиков, в один момент прервавшиеся пением под гитару. Ласковое дребезжание струн слилось с чьим-то красивым тенором, исполняющим песню на стихи Есенина “Сыпь гармоника…”

Я прислушалась и с изумлением признала в исполнителе Фёдора:

“Сыпь, гармоника. Скука... Скука...

Гармонист пальцы льёт волной.

Пей со мною, паршивая сука,

Пей со мной!

Излюбили тебя, измызгали -