Вакуум

Македонов Дмитрий

— Не ранена? — пробежался эхом вопрос Владимира.

Девушку не ранили — пёс просто схватил её, ничего не повредив.

— Хорошо. Будем поторапливаться.

С быстрого шага они перешли на лёгкий бег. Впереди и слева оказался плавно уходящий вниз проход. Именно он вёл к резервным генераторам, о которых говорил капитан. Всё ближе и ближе к спасению, но всё ближе к майору.

Лишь бы тебя там не было, молил провиденье Владимир, стараясь не сводить луч фонарика с коридора.

Позади, не так уж далеко взревел изуродованный пёс. Товарищи обернулись — луч фонаря рассеял тьму, но ничего, кроме пустой кишки тоннеля, не показал. Вновь перешли на ускоренный

шаг и вновь расслышали рёв, но не только его. В глубине этажа не то кричала, не то пищала ещё какая-то тварь. Надеясь успеть до генераторов раньше, чем местные жители до них, парочка нагло побежала вперёд. Свет прыгал из одного угла в другой, но это не имело значения.

Через пару минут они очутились перед открытыми настежь гермоворотами, из которых бил яркий свет люминесцентных ламп.

Над воротами красовалась единственная уцелевшая, хоть и покосившаяся вывеска: «Генераторная».

XXV

Свет в конце коридора

На белом полу лежал сантиметровый слой пыли, так что шаги солдат отчетливо выделялись яркими пятнами, следовавшими друг за другом. Несколько генераторов работали, но, несмотря на их габариты, примерно три на три метра, создавали практически неслышимый гул. В два ряда стояло шесть массивных механизмов с крутящимися цилиндрами в основной части и панелями с кнопками и рычагами. Все провода, похоже, находились под кафельным полом, поскольку на пути товарищей не оказалась вообще каких-либо предметов. Спокойствие и строгий порядок. Но жуткое, непередаваемое ощущение пропитывало их насквозь. Владимир не понимал, откуда оно исходит: сержант смотрел в закрытые гермоворота в противоположной стороне от тех, в которые они вошли; смотрел на решетки вентиляции, но всё же не мог понять источник страха. Озарение пришло в тот момент, когда он увидел висящую у ворот схему действий при пожаре. В «шапку» схемы заботливый главный инженер прописал, что это нижний, пятый уровень комплекса, а это значило, что буквально за стеной находится источник ужаса Западно-Сибирской равнины — портал в иной мир, а может быть и сам Контур.

— Какой из генераторов наш? — Олеся осматривалась по сторонам.

— Номер шесть, — повторил подсказку из головы сержант. — Ищем его.

Несмотря на то, что гул смог заглушить любую, даже громкую речь, товарищи общались исключительно шепотом, уже по привычке.

Посредине стояли генераторы номер четыре и три, а чуть поодаль тот самый, нужный. Ничего сложного. Подойти, потянуть рычаг, сбежать. Владимир взялся за холодную ручку переключателя и поднял её. Центрифуга медленно раскрутилась, и спокойный гул в длинной комнате с низкими потолками усилился.

Олеся прислушалась, но ничего не услышала. Она посмотрела на сержанта вопросительным взглядом, мол «всё настолько хорошо?». Владимир пока оптимизма не испытывал. Если сейчас заработал лифт, думал он, то Контур должен нагрянуть сюда с минуты на минуту.

И как только сержант понял, что им грозит, по залу прошелся механический женский голос:

— Внимание! Внимание! Открываются гермоворота номер два!

Не ясно, для чего это предупреждение вообще использовалось, но товарищам стало тут же очевидно, кто вот-вот появиться здесь, в этом холодном шумном помещении.

— Бегом за генератор! — прошипел Владимир.

Они, чуть не поскользнувшись, юркнули за двигатель и сели у его основания. Прислушались. На периферии звука, еле пробиваясь через ропот механизмов, застучали тяжелые берцы.

— Так, так, так, голубки… — зазвучал голос в их головах. — И что же вы здесь делаете?

Сержант приблизился к Олесе и тихо-тихо сказал:

— Беги к тем воротам, из которых он вышел, и беги изо всех

сил. Вот фонарик, — он вложил его в ладонь учёной.

— Но ты… — начала Олеся.

— Обо мне не думай. Просто беги и постарайся спрятаться. Я найду тебя.

Слыша поступь могучих шагов, не решаясь на быстрые действия, Олеся заметалась: что делать? Увидев перебежку её глаз, Владимир взял девушку за плечи.

— Я дам знак, и ты побежишь. Ты побежишь, — настойчивым голосом говорил он, держа на девушке спокойный взгляд.

Она поверила ему, и сержант вложит ключ-карту ей в ладонь. Девушка кивнула и развернулась к стене. Учёной оставалось дождаться каких-то действий от Владимира. Сержант проверял патроны и, увидев свинцовые цилиндры в магазине, слыша поступь майора в паре шагов, он резким движением перезарядил пистолет. Выстрелил в люминесцентные лампы и, слыша треск разбитого стекла, дёрнулся к противоположной стороне зала.

Не пробежал он и метра по открытому пространству, как по залу пронесся новый выстрел. Пуля царапнула Владимира по бедру, и он с грохотом повалился в темноту между генераторами.

— Опа! — раздался восторженный крик опять же в голове. — Подстрелил овечку… Да мне плевать! Она не сбежит! — говорил он призрачным марионеткам.

Удачно я упал, — подумал Владимир. Контур запутался, а призрачных компаньонов слушать не хотел. И теперь Владимир знал, что Олеся в безопасности, что она уносит ноги к лифту, что она сумеет спастись. Эти мысли успокоили его, отрезвили голову. Почему же он так беспокоиться о ней? Почему её спасение так важно для него? Владимир зажмурился, заталкивая эти вопросы куда подальше в подсознание.

Вдруг майор заговорил, неспеша приближаясь к генератору, за которым сидел сержант.

— Помнишь, как мы говорили с тобой при обходе общаги? Помнишь, как я говорил тебе о нашей схожести?.. — пока голос урчал в его голове, Владимир быстро, но стараясь не шуметь, пополз к другому генератору. — Мы похожи в источнике нашего страха…

Контур, без маски, с ползающими по груди клешнеобразными щупальцами оказался у нужного, как он полагал, генератора и удивился, не увидев сержанта.

— А твой малец не так плох… умеет пускать пыль в глаза моим товарищам… — он пошел по кровавому следу. — Так вот, источником наших страхов выступают отцы. Я увидел твоё прошлое, когда пожал руку в комплексе. Помню, тебя нисколько не напряг тот странный полковник в говорильне… — он шел по темноте, приближаясь к очередному генератору, из-за которого Владимир точно не мог скрыться незаметно — тот был освещён со всех сторон.

— В детстве, когда мне было лет шесть, мой отец, горячо любимый, родной человек, умер. А меня по старой русской традиции заставили смотреть на его мёртвое тело, когда он лежал в гостиной моего дома… заставили смотреть, как его несут по льду в холодный январский день… Я видел, как могильщик-дебил поскользнулся и упал, чуть не уронив труп отца на лёд… — Контур остановился, буравя взглядом пустоту. — Затем они поставили гроб на две табуретки перед старым пазиком и тоже заставили смотреть на него и слушать рыдания других людей. Потом я видел, как крышку закрывают, а гроб закапывают в землю на веки вечные… — возникла пауза, завершившая вместе с уходом эха последнего слова. — С тех пор я забоялся смерти. Да так сильно, что уже не мог этот страх отпустить даже после взросления… — он продолжил движение к генератору, смотря на оставленные сержантом капли крови. — Я решил во что бы то ни стало избежать свидания со старухой в чёрной рясе… Как бы не было моё желание несбыточным, я всё-таки получил этот шанс… — ещё шаг и он увидит Владимира, увидит очередные года жизни, которые он присвоит себе. — И этот шанс я не упущу…