Вакуумные цветы
Шрифт:
Рано или поздно Борсу надоест ждать. В Приюте Ребел взялась выполнять легкую работу — ухаживать за козами и, пользуясь собственными микросхемами послушников, делать несложные хирургические операции. Она подружилась с послушником, который превращался из мужчины в женщину, лицо у него округлилось от дополнительного питания, характер стал спокойным. Тут взяли свое нейропрограммы, и (Ли показал Ребел по ее просьбе) промежность покрылась коркой, под которой половые органы превращались в недифференцированные клетки, а затем постепенно приобретали новые очертания. Переходное состояние освобождало Ли от участия
Однажды, когда два дня кряду шел дождь, Ли постучал в дверь Ребел и прокричал:
— Выходи! Ливень кончился, и корыто наполнилось.
— Чему это ты так радуешься? — недовольно спросила Ребел, однако потащилась вверх по тропинке следом за Ли.
Скалы уже высыхали, но из заполненных водой трещин выглядывали холодные, мокрые растения.
Они прошли около мили по тропе, которую Ребел знала как свои пять пальцев. Когда она спрашивала, куда они идут, Ли хихикал и отвечать отказывался. Наконец они перевалили гребень и стали смотреть вниз на темную землю, еле освещенную последними лучами заходящего солнца. Дно долины закрывала гладкая блестящая серебристая пленка, раньше ее здесь не было.
— Боже! — воскликнула Ребел. — Это озеро.
От обилия влаги и воздуха, без которых не возникло бы подобное чудо, у Ребел кружилась голова. На этой планете всего было в изобилии.
— Господь творит чудеса, — с ликующим видом согласился Ли и обеими руками показал вниз. — Вода стекает со всех сторон и собирается на дне. Но камень тут пористый, в нем есть пустоты, соединенные с нижней частью корыта. К утру озера не станет.
Проходили недели.
Настал день, когда «росомахи» вернулись. Было радостное, прекрасное утро. Над головой стояло загадочное синее небо, а скала стала чуть теплой на ощупь. Ребел повернула за угол и увидела, как одна из «стаи» мочится на стену Приюта. Она ухмыльнулась в знак приветствия. Неподалеку «росомаха» ножом щекотала лицо послушника.
— А если мне захочется выколоть тебе глаза? — прошептала ласково «росомаха». — Ты мне тоже позволишь?
Острие скользнуло по коже, слегка царапая щеку и оставляя за собой тоненький красный след.
Послушник дрожал, но не отстранялся.
— Развлекаетесь? — спросила Ребел.
«Росомаха» обернулась. Это была приземистая женщина с рыжими, коротко подстриженными волосами и тонкими белыми шрамами возле рта. Выражение ее лица изменилось.
— Ага.
Нож пропал, появился снова в другой руке и исчез совсем. Женщина чуть присела, пригнулась и сделала глубокий вдох.
— Убьешь ее — займешь ее место, — холодно процедил Борс.
Женщина бросила на него свирепый взгляд, скривила губы и, обнажив клыки, отвернулась. Потом вложила в ножны клинок и, возмущенная, пошла прочь.
— Вы любите играть с огнем, мисс Мадларк. — Борс показал на вершину холма. — Пойдемте. Прогуляемся.
Они побрели мимо козьих загонов к одинокому, низкому (чуть-чуть выше Ребел) дереву. Вырасти ему помешали скала и бури. Они направились туда безо всякой цели, просто дерево было единственным ориентиром на этой дороге. Когда
— От него никаких вестей.
— Я так и думала.
Борс стукнул кулаком по ладони и задумчиво пожевал губу.
— Спуск обошелся нам очень недешево. Спускальщики безбожно обдирают своих клиентов. Мы организуем налет независимо от того, возглавит Уайет наш отряд или нет.
Ребел кивнула, она слушала вполуха. Мир окутала какая-то призрачная дымка. Теперь она поняла, что никогда не увидит Уайета. Его поглотила холодная огромность Земли.
Стоя под бездонным земным небом на непостижимо тяжелой каменной громаде, обдуваемая то с одной, то с другой стороны капризным ветром, она понимала, что никто ни в чем не виноват: ни она, ни Борс, ни даже Уайет, — а просто так получилось. Силы одного человека ничтожно малы. Если он восстает против целой планеты, то обречен на поражение, неизбежное и сокрушительное; он просто перестает существовать.
— У нас уйдет дней пять на то, чтобы изменить план, и затем мы выступим. Но нам все равно понадобится библиотекарь. Если вы не останетесь с нами, я обеспечу вам подъем до Гисинкфора и среднее жалованье. Вряд ли вы можете требовать большего.
Борс ждал ответа.
— Я понимаю, — грустно проговорила Ребел. — Вы тянули даже дольше, чем можно было надеяться. Хорошо, я сделаю что смогу. А когда вы вернетесь в Гисинкфор, попросите кого-нибудь прочесать участок экваториального моря как раз напротив винного погребка «У воды». Там я сбросила коробку с гравюрами. Вы сделали все, что могли, и я выполню свое обещание.
Казалось, Борс удивлен. Потом он грубовато потрепал ее по плечу, начал что-то говорить и осекся.
И помчался обратно в Приют.
На следующий день, когда Ребел кормила коз, к ней вне себя от волнения подбежал Ли.
— Смотри, смотри! — крикнул он, дергая Ребел за рукав.
Ребел стряхнула с ладоней грязь и вытерла их о свое земное платье. Ходить за козами — грязная работа. Загоны надо будет хорошенько почистить.
— Ли, что бы там ни было, у меня нет настроения.
— Нет, посмотри, — настаивал Ли.
Ребел обернулась и посмотрела туда, куда показывал Ли.
Прихрамывая и опираясь на палку, с вершины холма спускался Уайет.
Глава 13. ОСТРОВ
— Ребел? — потрясение произнес он. И устало покачал головой. — Эвкрейша. Не сердись на меня. С тех пор как я сломал ногу, у меня все перепуталось. Я думал…
Ребел чувствовала себя призраком, пришедшим из мира теней и вдруг столкнувшимся с живым человеком. Стоявший перед ней мужчина, осунувшийся (она не помнила у него такого лица), с бесконечно грустными глазами, был чересчур из плоти и крови. Рядом с ним Ребел казалась вялой и оцепеневшей. Она пыталась заговорить, но не могла. Потом в ней что-то вдруг надломилось, она бросилась вперед и крепко обняла Уайета. По лицу ее текли слезы. Ладони Уайета легко пробежали по ее телу, правой рукой он все еще сжимал посох. Наконец Уайет сказал: