Валерий Харламов
Шрифт:
…Мало кто сейчас вспомнит, кому из больших начальников пришла в голову мысль создать пару Чернышев — Тарасов. Достоверно известно, что Тарасова и Чернышева перед тем, как назначить на работу тренерами сборной СССР, вызвали в ЦК КПСС и доходчиво объяснили им, что вся их дальнейшая работа должна строиться на принципах товарищества и взаимного уважения друг к другу.
Их внешнее отличие проявлялось действительно во всем, начиная с манеры одеваться на тренировках. Аркадий Иванович Чернышев, как правило, был в своем неизменном на протяжении многих лет шерстяном спортивном джемпере, надетом под пиджак. Появлявшийся на публике во всем черно-сером, он как бы подчеркивал, что предпочитает находиться в тени. И совершенно по-иному выглядел Тарасов: часто
Аркадий Иванович во время матчей стоял или сидел на месте, почти не произносил фраз, лишь изредка своим негромким голосом делая короткое замечание сменившемуся игроку. Ему не было равных в таланте дирижировать игрой, в принятии решений, какое именно звено выпустить на площадку в тот или иной момент игры. Прекрасно зная достоинства и недостатки каждого из игроков, он находил нужные слова в самом пылу игры, когда хоккеист, казалось, не слышит ничего, кроме внутреннего голоса и отчаянно бьющегося сердца. Ему не было равных в умении общаться с новобранцами сборной.
Аркадий Иванович был внимателен к игрокам, жил их заботами. Не случайно они приходили к наставнику не только по хоккейным делам, но и, как говорится, «излить душу», зная, что тренер выслушает их со вниманием, подскажет советом, и если это зависит от него, то обязательно поможет. В отличие от Тарасова Чернышев был неизменно сдержан и корректен, при этом часто смягчал эмоциональные, порой излишне резкие выпады в адрес хоккеистов своего напарника, тем самым снимая у игроков психологическое напряжение.
«Аркадий Иванович отличался от других тренеров тем, что позволял творить. У Тарасова всё было зажато в правило, как в армии: “Туда не ходи, сюда не беги”», — признавался Александр Мальцев.
«Тарасов с Чернышевым не были друзьями. Но уважали друг друга, оба были полковниками. Нынче говорят исключительно про Тарасова, а главным-то в сборной был Чернышев! У Чернышева интуиция была невероятная — кого и когда выпустить», — вспоминал Игорь Тузик. 31
«Аркадий Иванович почти не повышал голос, да это ему и не требовалось. Сама манера его поведения — уравновешенная, мудро-спокойная, уверенная — благотворно действовала на коллектив. Чернышева, по-моему, ничто не могло вывести из себя, — писал в своей книге «Хоккейная эпопея» Владислав Третьяк. — Однажды во время олимпийского турнира в Саппоро один из соперников нашей команды явно умышленно, желая как-то нас раздразнить, спровоцировать, бросил шайбой в Аркадия Ивановича, который стоял у скамьи. Чернышев даже не переменил позы: как стоял, облокотившись о бортик, так и остался стоять. А хулигана того, к слову сказать, наши ребята крепко проучили».
31
Спорт-экспресс. 2014. 24 января.
Хоккеисты советской сборной вспоминают, что это умение Аркадия Чернышева владеть собой, сохранять невозмутимость даже в самые трудные минуты матча, это подчеркнутое спокойствие передавались команде и часто выручали даже тогда, когда ничья и тем более победа казались недостижимыми и совсем безнадежными. «Раз тренерская мысль работает четко и ясно, раз мы живы и здоровы и полны сил, значит, судьбу еще можно переломить. Да мы и переламывали ее нередко… За историю своего существования сборная СССР девять раз подряд побеждала на мировых чемпионатах. И все эти девять раз старшим тренером был Чернышев. Уверен, что именно это свойство характера Аркадия Ивановича сыграло тут очень существенную
Аркадий Иванович больше всего ценил в хоккеистах яркую индивидуальность, с отеческой заботой опекал и буквально пестовал каждого талантливого спортсмена. Тот, кто учился у него хоккею, подтвердит, что Аркадия Ивановича нельзя назвать просто тренером. Многие хоккеисты сборной СССР и московского «Динамо» считали его своим «вторым отцом». Его исключительные чуткость и доброта нарушали, казалось бы, традиционно-привычные отношения, которые, как правило, складываются между тренером и спортсменом. «Он сразу же стал для меня очень близким человеком, с которым я всегда спешил поделиться радостью, у которого находил поддержку при неудаче», — признавался автору этих строк Александр Мальцев.
Талант выдающегося педагога и тренера у Аркадия Чернышева сочетался с удивительной скромностью. Его отличали сдержанность и корректность. Он не писал книжек и не любил светиться в прессе, как сказали бы сегодня, совершенно «не умел пиариться». Может быть, поэтому о его выдающейся роли в становлении отечественного хоккея и клуба «Динамо» мало знает молодое поколение болельщиков. От Аркадия Ивановича невозможно было услышать сетований: «Вот были люди в наше время…» А ведь ему было о чем вспомнить и рассказать.
Самое поразительное состояло в том, что у Аркадия Ивановича Чернышева не было специального хоккейного образования. Это был тренер-самоучка, который доходчивыми словами умел доносить до начинающих советских хоккеистов представления о новой и совершенно незнакомой для них игре. Учил их, и сам не стеснялся учиться. Именно эти навыки позволили Аркадию Ивановичу, будучи тренером сборной, в итоге выиграть четыре зимние Олимпиады, 11 чемпионатов мира, а с «Динамо» — два чемпионата СССР. В тандеме с Анатолием Тарасовым они более двадцати лет были главными теоретиками и практиками хоккея с шайбой в Советском Союзе. Именно при Тарасове и Чернышеве сборная «второго поколения» советских хоккеистов, тех, кто играл под их руководством в 1960-е, заложила основы принципов ведения коллективной игры нашей национальной команды. Как можно быстрее добиться успеха, психологически надломить соперника, а уж потом спокойно доводить матч до победы. При этом играя по принципу мушкетеров — «один за всех и все за одного». За себя, за своего товарища и за честь страны.
Скорее, не тактические новинки, привнесенные Аркадием Ивановичем в хоккей, а именно его уникальный педагогический дар вспоминают сегодня те ветераны, кому посчастливилось играть под его руководством. Он верил в игроков, доверял им. «Человеком Аркадий Иванович был интеллигентным и остроумным. Ребята его любили. Одним своим присутствием Аркадий Иванович как бы расцвечивал нелегкие хоккейные будни, создавая благоприятный эмоциональный фон. Был он добрый (не добренький, не мягкотелый), умел, когда надо, сгладить углы», — говорил о нем Николай Эпштейн.
«Валере работать с Аркадием Ивановичем было легко и радостно, — вспоминал Александр Мальцев. — Чернышев давал Харламову творить, не ограничивал его в возможностях импровизировать. У Валеры, когда он приезжал в сборную, будто открывалось второе дыхание». Собственно, и сам Харламов говорил об этом:
«Аркадий Иванович, в отличие от Анатолия Владимировича, легко отходит, он мягок, вежлив, неизменно спокоен — по крайней мере, внешне. Он всегда сдержан и корректен. Чернышев умело успокаивает хоккеистов, смягчает темпераментные, порой излишне резкие тирады коллеги, он весьма осмотрителен в выборе выражений и, кажется, никогда ничего не делает и не говорит, не взвесив предварительно все возможные “за” и “против”. Громадное достоинство Чернышева — умение дать совет в такой форме, будто бы ты сам додумался до этого решения. Главный принцип Аркадия Ивановича, лейтмотив всего его поведения, отношений с людьми — спокойствие. Он иначе настраивает ребят перед матчем, искусно снимает неизбежное психологическое напряжение, вносит некую утишающую, если можно так выразиться, струю».