Валет мечей
Шрифт:
Когда лейтенант Фафхрда распластался во весь свой огромный рост у ямы, Сиф положила пальцы ему на шею сразу под челюстью и нашла пульс. Он был слишком редким. Тогда она приказала Миккиду держать голову и плечи пострадавшего (что он и сделал, схватив того прямо за редеющие рыжие пряди), а сама растянулась на нем, изо всех сил сжимая его бока обеими руками, и принялась делать искусственное дыхание, отнимая губы от его губ только для того, чтобы со всей силы стиснуть могучую грудную клетку.
Когда пульс великана стал более уверенным, Сиф приказала перенести его в палатку и велела Рилл присмотреть
– Ты все время входил и выходил из туннеля, так что должен был почуять газ.
– Я и почуял, госпожа, и сказал Скору об этом, но он так увлекся работой, что не обратил внимания на мои слова, – отвечал тот.
– Он прав, хотя и неблагоразумен, – весело заметила она. – Если мы хотим помочь капитану, надо продолжать копать любой ценой. Однако нужно придумать, как подавать в яму воздух. И сделать это быстро.
– Да, госпожа, – протянул Миккиду с сомнением. – Но как?
– Я, кажется, придумала. Прошлой осенью ты с капитанами ходил на Смертную Пустошь охотиться на снежных змей, помнишь?
– Конечно, госпожа, – был ответ. – Еще две недели спустя мы снимали шкуры со змей, сушили и выделывали их.
– Насколько я помню, всего получилось что-то около сорока превосходных шкур, – продолжала она.
– Если быть точным, сорок семь. Все они лежат в казарме, переложенные гвоздикой и камфарой, дожидаются, когда кто-нибудь из капитанов отправится в торговый рейс. В Ланкмаре за них дадут целое состояние.
– Так я и думала, – кивнула Сиф. – Собачья упряжка еще здесь. Поезжай и привези шкуры сюда. Все. Он смотрел на нее в глубоком изумлении.
– Ты что, не понимаешь – каждая из этих шкур представляет собой девяти– или десятикубитовую трубу из прочной змеиной кожи шириной в руку?
– Да, госпожа, но… – начал он. Тень сомнения по-прежнему омрачала его лицо.
– Пошли, я еду с тобой, – широко улыбаясь, она вскочила со своего места у огня. – Я соберу шкуры, а ты приглядишь за погрузкой больших мехов из кузни, их тоже нужно доставить сюда.
– Госпожа, я, кажется, понял, что ты задумала, – просиял Миккиду.
– И я тоже! – пробасил восхищенный Скаллик, внимательно прислушивавшийся к их разговору.
– Вот и хорошо! – обратилась к нему Сиф. – Тогда можешь присмотреть здесь за делами в мое отсутствие. – И она стянула кольцо Фафхрда со своего большого пальца и передала его Скаллику.
Глава 21
Чтобы напиться, Пшаури пришлось разбить ледяную корку, сковывавшую поверхность Последнего Источника по дороге к Черному Огню.
Напившись, он сделал шаг назад и, в качестве благодарности, сплясал такую бешеную джигу, которой никто никогда в его исполнении не видел. Он был очень скрытным молодым человеком.
Его танец закончился медленным вращением вокруг своей оси, во время которого Пшаури обозрел холодную мертвую белизну, простирающуюся на несколько миль во все стороны. Дым Черного Огня султаном поднимался в молочное небо. Путник устремил свой взгляд на юго-запад, он смотрел куда-то высоко в небо, точно ожидал появления крылатых или невероятно высоких преследователей оттуда.
Он стоял на границе между пустошью и покрытой коркой лавы и вулканического пепла мертвой землей, но сейчас этого
Он расстегнул пуговицу сумки, висевшей у него на поясе пониже живота, и, памятуя о ее драгоценном грузе, со всеми возможными предосторожностями вытянул оттуда бутылку, данную ему Афрейт. Она была заполнена сладким красным вином до половины. Пшаури выпил, сделав предварительно приветственный жест в сторону дымового султана на горизонте, затем окунул посудину в источник и, снова заткнув ее пробкой, вернул в сумку. После этого он застегнул сумку и еще некоторое время стоял, ощупывая ее, словно беременная женщина, ожидающая первого шевеления ребенка в своей утробе.
Затем он сплясал еще одну джигу, содержавшую намек на угрозу, направленную против юго-юго-запада, и, развернувшись, зашагал на север.
Глава 22
Пальчики проснулась в доме Сиф, в той самой постели, которую она занимала и позапрошлой ночью, чувствуя себя свежей и отдохнувшей. Близился вечер. Она выскользнула из-под одеяла, стараясь не разбудить посапывавшую рядом Гейл, надела один из лежавших в ногах кровати банных халатов, и пошла в кухню, где Афрейт, в таком же одеянии, стояла у входной двери и смотрела наружу сквозь забранное роговыми пластинами окошко. Крючки для одежды на стене у входной двери были пусты, кроме двух: на них висела одежда, по размеру явно больше той, что на Афрейт, – пояс с металлическими украшениями и ножны с кинжалом и топориком. Внизу стояли сапоги.
– Я собираюсь в парную, – сказала женщина. – Хочешь со мной?
– С благодарностью, госпожа, – ответила девочка, – Ты осыпаешь меня благодеяниями, за которые я никогда не смогу отплатить.
– В этом преимущество моего положения, – отозвалась Афрейт. – А ты можешь рассказать мне про Илтхмар и Товилийс: мне никогда не приходилось бывать там. – Лукавая усмешка мелькнула в ее фиолетовых глазах. – Заодно и спинку мне потрешь.
Она повесила свой халат на один из крючков и повела девочку в узкую комнатку, которую целиком занимала некое подобие деревянной лестницы из четырех ступеней. Рядом стояли два ведра: одно с водой, другое – с раскаленными докрасна булыжниками. Проходя мимо них, девочка почувствовала их жар на своих лодыжках и коленях. Четыре небольших окошка скупо освещали помещение. Вооружившись ковшом на длинной ручке, Афрейт плеснула на раскаленные камни водой. Раздалось отчаянное шипение, и их окутало облако пара. Афрейт уселась на третьей ступеньке, Пальчики последовала за ней. Заметив в глазах девочки тревогу, Афрейт решила ее подбодрить:
– Что, сердечко зашлось немного? Не бойся, дыши глубже. Сядь пониже, там не так жарко.
– Здесь и в самом деле жарковато, – согласилась Пальчики, но спускаться не стала.
– Ну а теперь расскажи мне про грязный Илтхмар и его поганого крысиного бога, – попросила Афрейт. – Как его изображают?
– В виде человека, но с крысиной головой и длинным хвостом. Служители его культа обычно надевают маски, изображающие крысиные головы, и держат в руках длинные тонкие хлысты, напоминающие хвосты громадных крыс. Они могут выполнять обряды как одетыми, так и обнаженными, в зависимости от ритуала.