Валькирия поневоле
Шрифт:
Вернувшись во двор, Оля заняла исходную позицию. Увиденное не радовало, в случае осложнений действовать придется на пределе возможностей. Устроившись удобнее, она расслабилась, отбросив неуместные эмоции и погасив мысли, погрузилась в состояние полудремы, стараясь удерживать двор в поле зрения. Потянулись томительные часы ожидания. Когда мышцы начинали ныть, утомленные неподвижностью, она коротко разминалась, сменив положение тела, продолжала наблюдение.
Солнце поднялось в зенит, неподвижный воздух загустел от жары, но поверх гаражей оставалось прохладно, густая листва деревьев надежно защищала от палящих лучей, а от
Солнце медленно, но неуклонно сдвигалось на запад, с работы начали возвращаться люди. Чувствуя, что от усталости начинает «плыть», отвлекаясь на посторонние вещи, Ольга встряхнулась, ополоснула лицо остатками воды, несколько раз ударила себя по щекам, так что кровь бросилась в лицо. Это помогло, но ненадолго. Через полчаса она вновь поймала себя на том, что с интересом разглядывает севшую на край крыши стрекозу, с упоением любуясь переливающимися лопастями крыльев.
Зашумел мотор. Ольга подняла глаза, и оцепенение разом слетело, сменившись напряжением. Во двор въехала уже знакомая машина. С замиранием сердца Ольга смотрела, как автомобиль паркуется на то же место, что и утром. Фыркнув, замолчал двигатель, из салона вышел Геннадий Леонидович, тронул пультик сигнализации. Оля с облегчением вздохнула, объект вернулся, и вернулся один. Удача по-прежнему сопутствовала ей и это нужно было использовать. Соскользнув с гаража на землю, Ольга притаилась за деревом и в момент, когда за шефом захлопнулась дверь подъезда, рванулась следом.
Шорох травы под ногами, смазанные силуэты машин. Невысокий заборчик преграждает путь. Качнувшись, мир встает на место, а заборчик остается далеко позади, преодоленный в едином прыжке. Глаза прикипели к двери, что с каждым мгновением разрастается, вытесняя собой прочие элементы окружения. Рывок. Дверь еще только начинает отворяться, но тело уже штопором ввинчивается в образовавшуюся щель, стремясь к заветной цели. Повторяясь снова и снова, в черепе колотиться лишь одна мысль — только бы успеть!
Слуха касается звяканье ключей, тысячекратно усиленное, болью отдается в затылке. Только бы успеть… Надрываясь, мышцы сокращаются, бросая тело вверх по лестнице, сразу через несколько ступенек. Один пролет, второй. Сверху доносится щелканье замка. Третий. Челюсти сжимаются так, что скрипят зубы. Еще немного… только бы успеть. Очередной поворот. Возле распахнутой двери, спиной к лестнице, замер мужчина. Последний рывок. Фигура приближается скачком. В руке, словно по мановению волшебной палочки, возникает пистолет, ствол упирается в обтянутую пиджаком спину. Успела!
Мужчина стоит недвижимо, не делая попыток обернуться или сбежать, лишь вздувшиеся мышцы шеи, да чрезмерно ровная спина выдают скрытое напряжение. Тяжело дыша, рывок отнял изрядно сил, Ольга произнесла зло:
— Заходите, Геннадий Леонидович, не стесняйтесь. Нужно поговорить.
Едва раздались первые слова, шеф заметно расслабился, или это только показалось, но, более не медля, спокойно прошел в квартиру. Двигаясь вплотную сзади, Ольга вошла следом, потянула за собой дверь, на ощупь защелкнула замок. Шеф нагнулся, подчеркнуто замедленными движениями снял ботинки, двинулся в комнату. Ольга прошла следом, бросая быстрые
Небольшая, со вкусом обставленная квартира: изящная мебель, обои мягких цветов. Просторная гостиная почти пуста, в углу, напротив окна, рабочий столик с ноутбуком, диванчик, пара кресел, на стене, удерживаемый парой медных штыречков, восточный меч. Ольга на мгновение задержала взгляд. Клинок с едва заметным рисунком, падающие из окна солнечные лучи красиво переливаются на металле, кожа на рукояти натерта до блеска, но не вся, местами, что, значит, прежде чем попасть на стену, оружие часто использовали.
Геннадий Леонидович прошел через комнату, все также замедленно присел в одно из кресел, проследив за направлением взгляда гостьи, чуть заметно улыбнулся, сказал негромко:
— Подарок. Один хороший знакомый из Японии вручил на юбилей. — Нахмурившись, добавил: — А теперь к делу. Я тоже иногда люблю веселые розыгрыши, но не до такой степени. В чем дело?
Оторвав взгляд от оружия, Ольга пристально взглянула на шефа. Сидящий перед ней мужчина не выглядел ни обеспокоенным, ни тем более напуганным, лишь залегшая меж бровей глубокая морщина выдавала напряженную работу ума. Будь на его месте другой, Ольга засомневалась бы, рассылающий убийц распорядитель не может быть столь хладнокровен в присутствии пришедшей за ним вооруженной жертвы, но она лишь нахмурилась, сказала в раздумии:
— Я даже не знаю, стоит ли вам что-то говорить. На мой взгляд, лучшим выходом будет просто убить вас, и уйти как можно быстрее.
Геннадий Леонидович побарабанил пальцами по ручке кресла, сказал задумчиво:
— Что ж, разумно. В случае, если ты получила прямые указания, так и надлежит сделать. Но, коль скоро я с тобой все еще говорю, а не валяюсь с пулей во лбу, хотелось бы уточнить кое-какие детали. Мало ли, вдруг это всего лишь досадное недоразумение…
— Недоразумение! — Ольга рванулась вперед так резко, что собеседник вздрогнул. Чувствуя, как волна злости поднимается изнутри, прошипела: — Уничтожение семьи заказчика, попытка убийства близких, нынче это называется недоразумение?
На лице шефа отразилось такое недоумение, что Ольга в очередной раз заколебалась, но тут же вновь отбросила сомнения. Люди подобные шефу были способны изобразить что угодно, усыпляя бдительность, а когда, успокоенный мнимой беспомощностью, человек поворачивался спиной…
Геннадий Леонидович кашлянул, произнес как можно мягче:
— Я понимаю, это звучит не очень убедительно, но… Не могла бы ты в трех словах описать, что именно произошло?
— Зачем? — Ольга устало вздохнула. — Чем дольше я буду разговаривать, тем больше вероятность, что мне что-нибудь помешает: люди, обстоятельства. К тому же, результат не изменится. Как бы мне ни претили убийства, но на этот раз я все же нажму на крючок, — она начала медленно поднимать пистолет.
Глядя Ольге прямо в глаза, шеф произнес насмешливо, хотя было заметно, что веселость дается ему с трудом:
— Помнишь, мы говорили о разнице между «неплохо», и «отлично»?
— Допустим, — Ольга нахмурилась, не понимая, куда клонит собеседник.
Геннадий Леонидович продолжил, ни на мгновение не отводя взгляд:
— Ты меня выследила, застала врасплох, держишь на мушке. Ты молодец. Но, не смотря на все, это по прежнему всего лишь «неплохо».
Ольга покачала головой, сказала с грустью: