Валькирия поневоле
Шрифт:
Подвигав складками кожи на лбу, он задумчиво произнес:
— Ну-у, как сказать. Я сперва долго думал, консультировался со знакомыми, читал цветочный гороскоп…
— И такой есть? — Ольга в удивлении раскрыла глаза.
— Да, — Михаил скромно потупился. — Попался под руку, вот я и…
— И что в итоге? — Ольга лукаво улыбнулась.
— Зашел в цветочный магазин, долго подбирал букет. — Он глубоко вздохнул, словно перед прыжком в пропасть, сказал отчаянно: — А потом взял, и купил тот, что понравился больше
Ольга заливисто засмеялась, на мгновение тесно прижавшись к спутнику, прошептала с нежностью:
— Ну и молодец.
Они неспешно двинулись вдоль набережной. Глядя на подернутую мелкой рябью речную гладь, Ольга выжидательно молчала, но Михаил говорил на отвлеченные темы, не решаясь перейти к главному. Когда позади осталась большая часть набережной, Ольга повернула голову, несколько мгновений вглядывалась в лицо спутника, после чего мягко произнесла:
— Мне казалось, ты хотел поговорить о чем-то другом.
Сбитый с мысли, Михаил на секунду замолчал, сжатые губы и враз порозовевшие щеки выдавали сильное волнение, промолвил тихо:
— Ты права. И почему, когда не надо, я становлюсь таким робким?.. А сказать, вернее предложить, я хотел следующее… Давай будем жить вместе.
Ольга перевела взгляд обратно на реку. Шевельнулись смутные воспоминания, словно когда-то давно все это уже было: набережная, цветы, наполненный ожиданием взгляд, и страстное — «Давай будем жить вместе». Порыв встречного ветра взъерошил волосы, с силой рванул букет, заставив непроизвольно сжать ладони, и воспоминания исчезли, распались невесомым туманом, оставив после себя лишь легкий отголосок грусти.
Втянув носом воздух, где, сладкий аромат цветов смешивался со свежим речным воздухом, Ольга сказала кротко:
— У меня напряженный рабочий график, меня не будет сутками.
— Это ничего, — с жаром откликнулся Михаил, — я тоже задерживаюсь до полуночи!
— Я часто разбрасываю и редко убираю, — Ольга слабо улыбнулась.
— Будем мусорить наперегонки — Михаил хохотнул.
— У меня опасная профессия, в один прекрасный день я могу не вернуться, — прошептала Ольга, взглянув в глаза спутнику.
Бледно улыбнувшись, Михаил пробормотал враз охрипшим голосом:
— Никто не вечен, все под богом ходим.
Ольга смотрела в расширенные глаза спутника, где сомнения боролись с надеждой, чувствуя, как внутри зарождается смутная, пока что исполненная недоверия, но все же надежда, что она, как и все остальные люди, вправе рассчитывать на простое человеческое счастье, что последние годы обходило ее стороной, лишь изредка одаривая улыбкой, но тут же вновь исчезая, прекрасное, и такое пугливое, как волшебная синяя птица из детских сказок.
Прикрыв глаза, так что за изгородью ресниц мир раздробился на множество цветных осколков, Ольга сказала:
— Я согласна.
Переезд
Валериан Петрович с грустью смотрел, как она перетаскивает охапками вещи, под конец не выдержал, принялся помогать. Вдвоем они быстро управились, после чего хозяин окинул взглядом опустевшую пристройку, сказал бодро:
— Ну, наконец-то, теперь никто не будет с утра пораньше носиться вокруг дома, с головоломными прыжками и уничтожать воду в бане. Хотя, — он тяжело вздохнул, — что ни говори, а я к тебе привык.
Ольга широко улыбнулась, сказала ободряюще:
— Валериан Петрович, я просто меняю место жительство, но на работу буду по-прежнему приходить вовремя. Надеюсь, в связи с переездом, вы не собираетесь меня уволить?
Хозяин покачал головой, сказал с сомнением:
— Даже и не знаю. По-хорошему, тебя уже давно было пора выгнать, снабдив соответствующим отзывом, но, — он вновь вздохнул, — моя и без того серая жизнь стала бы еще скучнее.
Ольга ахнула, воскликнула пораженно:
— Ничего себе! Это у вас-то серая?
Валериан Петрович пожал плечами, сказал недовольно:
— А чего ты удивляешься? Или, полагаешь, мне в радость эти постоянные разъезды? Да они у меня уже во где, — он рубанул рукой по шее.
— Но вы никогда об этом не говорили… — Ольга растеряно развела руками.
— Ну а что ты хочешь, чтобы я ныл и жаловался? — Хозяин насмешливо подмигнул. — На такой работе, как моя, нужно выглядеть уверенным, и, я бы даже сказал, чересчур уверенным, иначе нельзя — сожрут, не подавятся. Порой, накатывает такое дикое желание бросить все это к чертям, что с трудом сдерживаюсь. Хорошо хоть с вами можно поругаться, сбросить пар, а то бы уже не выдержал, послал прямым текстом… много кого. Благо, есть за что.
Огорошенная, Ольга стояла, не зная, что сказать. Всегда нахрапистый, исполненный энергии хозяин предстал в новом свете. Осторожно, боясь испортить момент неуместным словом, Ольга произнесла:
— Но ведь ничего не изменилось, правда? Я по-прежнему работаю с вами, Иван тоже…
Валериан Петрович хохотнул, вновь возвращаясь к своему обычному состоянию, сказал насмешливо:
— И то радует. А то разбежитесь, я ж с горя-то помру. — Нахмурившись, добавил негромко: — Ты Ивану разговор не передавай, и так характер не подарок, как бы вконец не возгордился.