Валлийская колдунья
Шрифт:
– Вот, приходится сидеть здесь ночью у гроба, вместо того чтобы спать, – пожаловался Мэдок.
– Это самое малое, что вы можете сделать для женщины, которая любила вас и хотела родить вам еще одного сына, – заметила Кили.
– Меган никогда не была любящей женой, – проворчал барон. В его голосе слышалась горечь. – Ее сердце всегда принадлежало другому.
Кили замерла, понимая, что Мэдок говорит о ее отце. Неужели барон знал, кто он? Кили открыла было рот, чтобы задать отчиму мучивший ее вопрос, но один из кузенов дотронулся
– Меня мучает жажда, – заявил Мэдок, нарушая тишину, и поднялся со скамьи. – Мне надо подкрепиться, я скоро приду.
С этими словами он вышел и больше уже не возвращался. За час до рассвета в замок прибыл отец Бандлз. В это время в зале было уже многолюдно. Пробираясь сквозь толпу родственников и слуг, старый священник тихо ворчал, жалуясь на то, что ему пришлось подняться в столь ранний час. Он считал, что похороны среди ночи устраивают только варвары. И тут отец Бандлз увидел Кили.
В своем белом, свободно ниспадающем одеянии она походила на языческую принцессу. На шее у нее был венок, сплетенный из листьев дуба и побегов омелы.
– Какой позор! – воскликнул священник. – Как вы посмели одеться подобным образом на похороны Меган? Вам необходимо получить отпущение грехов еще до восхода солнца.
Кили нахмурилась.
– Я чту память своей матери, отец Бандлз. Если вы будете впустую тратить время, читая мне нравоучения, то мы, пожалуй, откажемся от заупокойной службы. Выбор за вами.
– Но это же богохульство! – возмутился отец Бандлз и обвел взглядом присутствующих. – А где барон Ллойд и Рис?
– Барона сморил сон от выпитого эля, – ответила Кили, – а мой брат в этот момент грабит англичан.
– Что за чудовищные нравы в вашем семействе!.. – проворчал священник.
– Эти люди пришли проводить Меган в последний путь, – сказала Кили, кивнув в сторону собравшихся в зале. – Прошу вас, начинайте службу.
Одо и Хью подняли носилки с гробом и направились за отцом Бандлзом в часовню. Кили последовала за ними, а за ней двинулись все остальные. Священник уже собрался прочитать молитву, когда Кили быстро сказала, опередив его:
– Служба должна быть короткой, отец Бандлз. Меган хотела, чтобы ее похоронили на рассвете.
По выражению лица священника Кили поняла, что он обязательно доложит Мэдоку о богохульстве его падчерицы. Служба длилась ровно двадцать минут.
– Меган не будет похоронена в семейном склепе Ллойдов, – заявила Кили. – Моя мать хотела, чтобы над ее могилой всходило солнце.
Охваченный яростью священник едва сдержался, чтобы не вспылить, понимая, что проявление гнева в доме Господнем является страшным грехом.
Надев капюшон, Кили возглавила необычную похоронную процессию. Одо и Хью несли гроб, за ними шагал священник. Музыкант наигрывал на волынке траурную мелодию. Шествие замыкали родственники и слуги барона, хранившие молчание.
Восточный край
– Это неосвященная земля! – с возмущением заявил отец Бандлз.
– В таком случае освятите ее, – сказала Кили, теряя терпение.
Священник хотел что-то возразить, но, взглянув на мрачные лица Одо и Хью, передумал и не стал спорить. Прочитав несколько молитв на латыни, отец Бандлз обрызгал могилу святой водой и поспешно удалился, вслед за ним разошлись и провожающие. На холме остались лишь Кили и ее кузены.
Когда солнце засияло над горизонтом во всем своем великолепии, Одо и Хью опустили гроб в могилу. В этот момент воцарилась мертвая тишина, как будто весь мир затаил дыхание. Закрыв глаза, Кили протянула руки к восходящему светилу и прошептала:
– Отец Солнце целует матерь Землю. – Затем, посмотрев на гроб, она продолжала: – Покойся с миром, милая мама. Каждый день любуйся восходом.
Одо и Хью засыпали могилу и установили на ней кельтский крест, вырезанный из дуба. Позже его место должен был занять другой, высеченный из камня.
– Мои первые воспоминания связаны с этим местом, – сказала Кили, чувствуя, как у нее на глаза наворачиваются слезы. – Мы с мамой каждый день в любую погоду приходили сюда и садились под дубами. Она учила меня, как ходить Старыми Путями. А теперь я осталась одна на свете!
– Нет, Кили, у тебя есть мы, – возразил Хью.
– И Рис. Не забывай об этом, – добавил Одо.
«А еще Роберт Толбот», – подумала Кили.
– Спасибо за преданность, милые братья, – с грустной улыбкой сказала она.
Смахнув слезы с лица, Кили опустилась на колени у могилы матери. Сняв с себя венок из дубовых листьев и побегов омелы, она повесила его на крест и попросила:
– Пошли мне знамение, мама.
И тут же капюшон с ее головы сорвал внезапный порыв ветра, и на дубе затрепетала листва. Закрыв глаза, Кили прошептала:
– До встречи в Сэмуинн.
Одо и Хью, бесстрашные воины, за плечами которых был не один набег на владения англичан, испуганно переглянулись и на всякий случай перекрестились.
Когда Кили и ее кузены вернулись в замок, все участники похоронной процессии уже завтракали в большом зале. За столом на подиуме восседал Мэдок, выглядевший усталым и расстроенным. Рядом с ним стоял отец Бандлз. Он взволнованно жестикулировал, что-то рассказывая барону.
– Да, святой отец, – громко сказал Мэдок, взглянув на вошедшую падчерицу. – Меган воспитала дочь как настоящую язычницу, какой была и она сама.
Не думая о последствиях, Кили направилась прямо к столу отчима.
– Не оскверняй память моей матери клеветой, ты, лицемерный…