Вальпургиева ночь

Завозова Анастасия Михайловна

— Прости, Полиночка, — покорно сказала я, и мы мирно зашагали по главной улице города, носившей, как водится, имя Ленина. Вася кряхтел сзади вместе с оркестром, который старательно играл что-то лирическое.

— Ой, — спохватилась я, — а ты знаешь хоть, кто к нам приехал?

Я, конечно, догадывалась и о составе гостей, просто интересно, насколько далеко зашла мамуля в своих планах.

— А то! — кивнула Полина и принялась рассказывать: — Вчера утром приехала твоя бабуля Дара. Электричкой восемь двадцать. Маме удалось спихнуть Иоанне Витольдовне Лешку в помощь, так что я знаю точно. Я-то еще спала, но проснулась, когда твоя бабуля во

дворе заорала: «Жупик, псина ты моя ненаглядная, жив еще, кобелина?!»

Так, бабуля в своем репертуаре. Вообще-то нашего бульдога звали Жером, но когда бабушка впервые увидела толстую серую криволапую тушку с мордочкой, по которой как будто прошелся асфальтоукладочный каток, то категорически отказалась звать его так. «Разве ж это Жером? — громогласно вопрошала она. — Это ж ушастая задница с лапками! Жо… Жупик, и точка!»

— Потом маманя еще раз намылила Лешку вместе с Иоанной Витольдовной встречать твою тетю Розу. На этот раз автобус десять тридцать. Мировая женщина! — оживилась Полинка. — Сначала она стрельнула у Лешки сигарет, а потом попросила разрешения курить на нашем балконе, потому что твоя мама сказала, что если Кактусиха, то есть Роза Витольдовна, будет курить в доме, то она будет петь в ванной. Роза Витольдовна испугалась, и теперь они вместе с моей маманей курят на нашем балконе и стреляют сигареты у брата.

Кактусихой мать иногда называла тетку Розу, потому что характером на розочку тетя тянула меньше всего. Так, значит, и тетя Роза в гости приехала. Это уже серьезно. А ведь мне ничего не сказала! Тетка преподавала в моем университете на историческом факультете, и я, хоть сама училась на филологическом, тщательно скрывала свое родство с Розой Витольдовной Сухановой, преподавателем кафедры истории искусств. Сразу бы начались разговоры о блате и выгодных связях, а этого не нужно было ни мне, ни тетке, которая и так попотела, пристраивая на исторический одну мою не совсем одаренную кузину.

— А сегодня утром, — продолжала Полинка, — не пойми откуда взялись Нюша с Хрюшей. В такую рань еще ни одной электрички, ни автобуса…

Я про себя взвыла. Только не Нюша с Хрюшей! Эти две бесноватые жизнерадостные сестрички-ведьмочки все время норовили выкинуть что-нибудь из ряда вон выходящее. Из-за них район, где они жили, стал считаться местом разгула полтергейста и сверхъестественных сил. Знаем, знаем, каким транспортом они приехали, балбески мохнатые! Так и вижу — захожу домой, а в уголке две метлы скромненько так стоят!

Вообще-то, согласно семейной традиции, новорожденным сестричкам, весело хрюкавшим в колыбельках, дали имена Анетта и Одетта. Правда, — со временем выяснилось, что девочкам подходят их имена, как балетные пачки коровам, поэтому.. срочно пришлось искать заменители попроще. С этим проблем не возникло. Одна из сестричек, та которая Одетта, с раннего детства обнаружила страсть к грязи в любых ее проявлениях. Малышкой она обожала лужи, и чем грязнее была лужа, тем сильнее радовалась Одетта. А что было, когда родители однажды взяли ее в грязелечебницу!.. Но об этом умолчу. В общем, от Одетты до Хрюша оставался один шаг, и этот шаг сделала бабушка, позже окрестившая Жупиком нашего бульдога.

Случилось это так. Бабуля приехала навестить свою младшую дочь, мою тетку Иду, мать Анетты и Одетты. Все шло прекрасно, пока бабушка не изъявила желание выпить чаю и не уселась за кухонный стол. Усевшись, она вдруг увидела, как из— под стола выползло нечто весьма похожее на грязевой колобок.

— Свинья

в доме! — взвизгнула бабуля, вскакивая на кухонный стол.

Надобно сказать, что бабушка Дара очень боится свиней, после того как ее старшая сестра Виолетта (та самая, Пипеткина) закрыла ее в свинарнике.

Тетка вздохнула:

— Мама, это Одетта, пейте спокойно свой чай!

Бабушка слезла со стола и заинтересованно уставилась на свою внучку, улыбавшуюся во все свои три молочных зуба.

— Какая же это Одетта? — удивилась бабушка и с удовольствием отчеканила: — Хрюша!

Новоокрещенная Одетта радостно захрюкала, отзываясь на новое имя, а тетка Ида, прекрасно понимая, что спорить с матерью невозможно, привычно засунула Одетту в ведро с водой. Сократить Анетту до Нюши для бабули уже не составило труда…

— Твоя тетя Ида приезжает сегодня днем, — сообщила Полина, останавливаясь, чтобы перевести дух и прикрикнуть на Васю, который попытался потащить мою сумку волоком. — Иоанна Витольдовна с утра на нервах — сестра не указала точное время приезда, поэтому твоей матери придется торчать на вокзале примерно с двух до четырех вместе с моим братаном, а это сомнительное удовольствие.

— Еще кто-нибудь ожидается? — Все остальные гости под вопросом, но ожидается их много! — порадовала меня Полинка. — Во-первых, могут нагрянуть твои двоюродные братья, если обломится поездка на Селигер, во-вторых, твоя двоюродная бабушка Виолетта, кажется, наконец решила выбраться из деревни и навестить племянниц, в-третьих, вчера твоя тетя Роза разговаривала преувеличенно культурно, а перед этим вам звонила родня из Таллина, так что сама понимаешь…

Матка Бозка!! Каток мне под ноги и крокодила на сапоги! Что творится в эсэсэре, дорогая Мэри! О тихом семейном отдыхе можно было и не мечтать! А я-то считала себя везучей, после того как всего с четвертого раза получила зачет у препода — мужика с внешностью Антонио Бандераса (которого я, к счастью, не переваривала) и привычками гестаповца. Зачет ему сдавали до двадцати раз, и это был не предел. Он отправлял свои жертвы на пересдачу с милейшей улыбкой. Выглядело это примерно так: «Милая, с вашим умом можно сразу докторскую писать! Как приятно разговаривать с умным человеком! Вот что, заинька, приходите-ка еще раз, я не могу упустить возможность снова пообщаться с вами!» Крыть было нечем. Вроде не орет, пена изо рта не капает, балбесками не обзывает… Некоторые девчонки и впрямь с радостью ходили на двадцатую пересдачу — поглазеть на смазливую его физиономию. Но только не я… Как бы то ни было, препод поставил мне зачет всего лишь с четвертого раза, и я искренне считала себя удачливой, несмотря на то что на зачете с недоумением обнаружила, что вышептываю заговор, отводящий глаза… Нет, заговор здесь точно ни при чем, я остановилась на середине! Правда, препод Мачо потом весь день ходил в себя завернутый и глупо улыбался. Мало ли, проблемы у человека! Жена пьет, дети — дебилы, чирей на попе вскочил…

Ну вот, опять отвлеклась. В общем-то я не имела ничего против своих родственников. Всех любила, кое-кого даже очень… но на расстоянии. Если все соберутся в одном месте, страшно подумать, что случится! В лучшем случае место, где сейчас стоит наш дом, будет напоминать пустыню, которую хорошенько пропылесосили. Все бы ничего, но если приедут ничего не подозревающие эстонские родственники!..

Додумать я не успела. Полинка ткнула меня в бок, вытаскивая из перманентного ступора, и принялась утешать: