Вальпургиева ночь
Шрифт:
Я на мгновенье задумался: «Неужели я так быстро – прямо сейчас, сию минуту – расстанусь с перстнем… со своей волшебной палочкой… и с тем, что имею… Но в то же время мне необходимо сделать этот шаг на пути к выздоровлению… похожий на хирургический разрез, спасающий жизнь человеку».
Я в последний раз посмотрел на золотой перстень и вложил его в руку Шульгина.
– Так будет лучше, – тихо промолвил я. – Я хочу опять стать городским мечтателем и вернуть себе свои мечты… Перстень отнял у меня все желания… Даже желание жить…
От волнения Шульгин закашлял, прочищая горло. Кажется, он был сильно растерян. Он выпил еще рюмку коньяка и
– Ну что же, – успокоившись, произнес он. – Лечение началось. С этой секунды вы теряете все деньги… У вас опять ничего нет, молодой человек…
В этот момент зазвонил сотовый телефон – и мне сообщили о том, что банк, в который вложил все свои деньги, «лопнул» и что моя финансовая империя рухнула… Я стал банкротом…
– Вот вам и лечение… – на прощание сказал мне Шульгин и вышел из ресторана.
Больше я его никогда не видел. Через несколько дней я узнал из газет, что известный бизнесмен и меценат Иван Ильич Шульгин скоропостижно умер в собственном номере гостиницы «Ореанда». Причины смерти неизвестны… Хотя, мне кажется, без губительного влияния перстня тут не обошлось.
А какова судьба перстня? О его дальнейшей судьбе мне ничего не известно. Хотя поговаривают, что в Ялте появился новый мультимиллионер, поражающий всех своим богатством и блеском. Не успел ли ему Шульгин передать перстень перед смертью? Это остается загадкой.
А что же произошло со мной? После моего банкротства все мое многочисленное окружение сбежало от меня – и я остался один. Оставшиеся деньги я быстро проел, устроился на работу и живу простой жизнью обывателя. И так же, как раньше, люблю гулять по набережной и наблюдать за жизнью заезжих олигархов.
Опыты профессора Иванова
Вечером 18 августа 1992 года известный ученый и публицист, автор нашумевших статей о работе мозга, профессор Сергей Иванович Иванов принял 25 капель tincturae opii simplicis, сел за стол и приступил к работе. Спустя пять минут он заметил, что под действием опия и его собственного обостренного воображения написанные им на бумаге буквы стали приобретать какие-то фантастические формы. Буква «а» как-то вытянулась, у нее появились глаза, нос, уши… Образовалась какая-то отвратительная рожа. Она нагло ухмыльнулась и подмигнула профессору.
Сергей Иванович в страхе бросил ручку, выскочил из-за стола и стал нервно ходить из угла в угол. Прошла целая неделя с тех пор, как он начал проводить научный эксперимент прямо в номере гостиницы. У него не было ни жены, ни детей, так как он полностью посвятил всю свою жизнь науке, а точнее – исследованию в области психиатрии. Каждый вечер он садился в кресло, закрывал глаза и ощущал внутри глаз рассеянное молочно-белое свечение. Затем перед его внутренним взором появились плавающие бледные пятна различных размеров, которые, как казалось ему, могли под влиянием его воли менять свою форму. Профессор пытался с помощью собственного воображения превратить их в яркие экзотические формы растений, животных, фантастических существ. И все это должно было происходить у него внутри головы – как на экране. Таким образом он хотел ни много ни мало совершить революцию в психиатрии – доказать, что человек может с помощью воображения искусственно вызывать у себя галлюцинации, а затем управлять ими с помощью своей воли.
В номере было душно, профессор широко раздвинул шторы и открыл настежь окно. Гостиница, в которой
– Получается! – воскликнул Сергей Иванович, не открывая глаз. – Я сделал невозможное!
– М-да, – тяжело прохрипел незнакомый голос, раздавшийся где-то внутри его головы. – Вы добились больших успехов, профессор.
От неожиданности Сергей Иванович вздрогнул и открыл глаза. В комнате никого не было.
«Неужели я услышал это в голове», – подумал он и опять закрыл глаза.
Стол, кресла, шторы – все исчезло. Остались только плавающие пятна. В дверь постучали. Сергей Иванович открыл глаза. В комнату вошла молодая горничная в коротком зеленом платье. Она лукаво улыбнулась ему, а затем низко наклонилась, раскладывая на диване свежее белье. Своими соблазнительными формами она смутно напомнила ему одну голливудскую актрису с персидскими глазами, которую он видел в кино еще в далекой юности.
Разложив белье, горничная одарила профессора многозначительным взглядом и, кокетливо покачивая бедрами, вышла из номера. Сергей Иванович опять закрыл глаза и силой воображения стал превращать белые пятна в стол, стул, окна, шторы… Затем он мысленно представил горничную… Появились ее ноги, руки, спина, шея… Он хотел мысленно создать ее лицо, но у него ничего не получалось.
– Начинайте с глаз, профессор, – посоветовал ему тот же незнакомый голос, раздававшийся уже снаружи, где-то около окна.
От изумления профессор открыл глаза. В комнате никого не было, только зеленые шторы слегка покачивались от мягкого ночного бриза.
«Странно, – подумал он. – Неужели это слуховые галлюцинации… Я же вызывал только зрительные…»
Он опять закрыл глаза. На этот раз все предметы, созданные его воображением, сохранились, но самое поразительное заключалось в том, что посреди комнаты неподвижно стояла горничная, уже полностью воссозданная им. Все получилось как на фотографии – руки, ноги, туловище, шея, голова и даже лицо с лукавыми персидскими глазами.
– Поразительно! – мысленно воскликнул профессор. – Я так и знал! Я всем говорил, что галлюцинации можно вызвать искусственно, с помощью воображения. Это революция в психиатрии! В изучении мозга!
– И не только, профессор, – опять раздался тот же хриплый голос.
Сергей Иванович с испуга дернул головой, словно уклоняясь от удара.
– Кто это? – спросил он, обращаясь к неизвестному голосу.
– А вы не догадываетесь? – засмеялся голос.
– Нет… А впрочем, вы, наверное, мое эго… мое подсознание…