Вальс на склоне
Шрифт:
Макс пробыл у нее недолго. Уходя, он что-то поискал в телефоне и потом сказал:
– У меня нет твоего номера. Скажешь? Хочу узнать, как ты. Напишу в ближайшие дни, если ты не против.
Аля была удивлена, но продиктовала ему свой номер, и затем они расстались.
Глава 15
Добираясь домой, Макс размышлял об исчезающем дне. Алина травма и вопрос Тимура о диагнозе напомнили ему о прошлом…
…Максу оставалось учиться в школе один год, а планы на будущее были совсем неопределенными. Отчим звал работать
– Ты будущий врач, Макс, – без колебаний ответил ему тот. – Это твое на двести процентов. А кроме того, это дорога в жизнь, наверх. Ты должен учиться.
Макс неделю думал над этим. Его уже окружала другая жизнь, другие люди, и разных дорог было много. Он понимал, что ему и правда интересен человек и его устройство. Но вряд ли он дотягивает знаниями до профильного вуза и тем более вряд ли успеет их набрать за оставшийся год.
Врач выслушал это все и пообещал кое-что разузнать. В конечном итоге доктор свел его с седоволосой дамой, чьи занятия стоили дорого и попасть на которые было почти невозможно. Макс ломая голову, где взять денег, в конце концов унял гордость и обратился к отчиму. Тот, конечно, был разочарован решением Макса, но финансово помочь согласился с уговором, что Макс все лето перед одиннадцатым классом будет работать в цеху.
Макс начал усиленно заниматься, боясь, что не успеет наверстать все, что нужно. Дама спрашивала так строго, что парень ее даже немного боялся, но материал давала так и такой, что он не замечал, как летит время занятий. Порой ему казалось, что мозг взрывается от количества информации, которую он пытался понять, усвоить и запомнить. Периодически у него возникало желание бросить, но ответственность перед отчимом, Тимуром Николаевичем и самим собой за принятое решение всегда его удерживала. Кроме того, его всячески поддерживала Соня, которая уже была студенткой первого курса.
Макс поступил в медицинский университет. Узнав о зачислении, он помчался к Тимуру Николаевичу. Тот поздравил его, похлопал по плечу и обнял. Они пили чай на кухне и оба молчали. Макс – не находя слов, чтобы выразить свою благодарность за все, что этот человек сделал для него. А врач – глядя на этого уже повзрослевшего юношу, которому он решил помочь когда-то давно и который теперь уходил своей дорогой дальше в жизнь.
Мать очень гордилась Максом, плакала от радости. Отчим сдержанно поздравил его, пожелав успехов и напутствуя от разгульной студенческой жизни. Мирра прыгала до потолка.
– А Барсик недавно слопал какую-то гадость на улице и заболел. Мы с папой возили его к доктору. Масик, а если бы ты уже стал доктором, то ты сам бы мог его полечить, да? – спросила она.
Пушистый комок, живущий в доме отчима, превратился в огромного пса, покрытого густой шерстью и лающего низким басом. Удивительным образом – пес обожал Макса, всегда радовался
– Нет, Мирра, животных лечат ветеринары, а я буду лечить людей.
Мирра огорчилась:
– Людей и так куча врачей лечит. Целая поликлиника! И скорая помощь для них есть. А кто будет лечить Барсика? Разве есть скорая помощь для собак? Масик, давай ты будешь животных лечить? Собак! А людей кто-нибудь другой полечит.
Макс засмеялся и погладил Мирру по голове. Он собирался стать хирургом, и сегодняшний день был от него тогда еще очень далеко…
Глава 16
Макс и правда написал Але, причем уже на следующий день, но разговор был коротким и почти неэмоциональным. Он писал ей еще пару раз после этого – в том же духе. Кроме того, ей звонила Соня, и Аля была очень рада ее услышать.
Прошло две недели. Проснувшись утром в выходной день, Аля вдруг поняла, что хочет поехать на горнолыжку. Пару часов она убеждала себя, что это чистое безумие. Даже когда одевалась. Даже когда взяла доску. Даже заходя в автобус. Когда его двери закрылись, она испытала внезапную радость, уселась на свободное место и стала с нетерпением ждать знакомого пейзажа.
Аля вышла из автобуса, с трудом удерживая левой рукой доску. Она отошла в сторону затянуть ботинки. В ее текущем состоянии делать это было совсем неудобно. Закончив, Аля поднялась и направилась за билетом на подъемник, как вдруг на всю парковку зазвенел женский смех и знакомый голос закричал:
– Ты чокнутая на всю голову! Алька!
К ней хохоча подбежала Соня и обняла ее. Чуть в стороне стояла компания, с которой катались Соня и Макс. Кто-то качал головой, но по большей части все улыбались. Соня подвела ее к группе людей.
– Народ, это Аля. Будущее сноубордического спорта! Та самая, ага, сломавшая руку недавно, и приехавшая теперь в гипсе на склон, – представила она девушку. – Наш человек!
Аля почувствовала, что краснеет, но не опустила глаз, встречаясь взглядами с людьми, составлявшими «народ», и здороваясь с ними. А потом она увидела стоявшего чуть в стороне Макса. Он выдохнул сигаретный дым и улыбнулся ей.
Постепенно компания перетекла к самому склону, а Аля осталась с Соней и подошедшим к ним Максом.
– Ты только посмотри на эту сумасшедшую, Макс! – кивнула в Алину строну Соня.
– Я вижу, – снова улыбнулся Макс. – Ну и как ты собираешься кататься?
– Ну… осторожно, – ответила Аля, разводя руками. – Скоро зима закончится. Я так все пропущу.
– Если сломаешь еще что-нибудь, то точно пропустишь. И руку нельзя травмировать: она неправильно срастется.
– Нуууу… я постараюсь на нее не падать сегодня.
– У меня дети таким голосом говорят, когда неположенные конфеты просят, – засмеялась Соня. – Ладно, пошли, возьмем тебя на поруки. Но в следующий раз – только после снятия гипса, хорошо?