Вальсирующие со смертью. Оставь ее небу
Шрифт:
— А женщина слева на снимке?
— Раечка? Наша принцесса. Нет, в школе она с нами не училась. Я уже не помню, как она в нашу компанию попала. Больше десяти лет прошло. Своенравная дамочка. С гонором. К такой на кривой козе не подъедешь. Сколько Игорек ни пытался, ничего не получилось. Она отдала предпочтение Семену Добрушину Помнится, у них большая любовь была. Но Раечка никого постоянством не баловала, а Семен женился на молодой красавице, и роман их лопнул.
— А Катю Гусеву, подругу Раечки, вы знаете?
— Нет, про Катю слышу впервые. Раечка человек приветливый. У нее много подруг. Выслушает как мать, поможет. Баба она неплохая, добрая, но стервозная. Сейчас уже не помню, но
— Неприятность случилась. Игорь Косых погиб при странных обстоятельствах.
Лазуренко опасно крутанул рулем, но вовремя выпрямил машину.
— Вот тебе на! Как же это случилось?
— Пытаемся выяснить. Я воспользовался его архивом и узнал ваш адрес работы по переписке. Там целый том можно издать. Вот и встречаюсь с его старыми друзьями.
— С Добрушиным поговорите. Он его знал как облупленного. Жаль мужика. Способным был, надежным. Всякая сволочь живет, а хорошие люди гибнут. Глупость какая–то.
Спустя полчаса Горелов входил в свой кабинет, держа в руке газету «Из рук в руки». Не успел он сесть за стол, как появился майор Михеев. Эксперт положил сводку на стол и сказал:
— Значит так, Палыч. Бутылка из–под бургундского, в которой находился яд, принадлежит к той коллекции, что мы нашли в квартире Косых. Источники попадания риптозола в дом убитого установить не удалось. На этикетке нет данных. Среди других лекарств в доме Косых риптозол не обнаружен. Но выяснились совершенно неожиданные обстоятельства: в квартире Людмилы Вельяминовой мы обнаружили множество отпечатков пальцев, в том числе и на бутылке с бургундским. Из центрального архива пришел ответ, все отпечатки принадлежат Радько Ивану Никитичу, дважды судимому за мошенничество и за попытку изнасилования. Второе доказать не удалось. Слишком сильный адвокат попался, отмазал парня. За последние два года в поле зрения органов не попадался, а вот вчера напомнил о себе. Его труп обнаружен в зале ожидания Курского вокзала. Какой–то мудрец вонзил Ивану вязальную спицу толщиной с иглу прямо в сердце. Надо сказать, спица оборудована под орудие убийства. Хорошо отточена с одной стороны, а со второй надет стальной шарик от подшипника, чтобы давить легко было. Такая штука при определенной сноровке за секунду тело прошьет. И что важно, практически без крови. Так что связь Ивана Радько и Игоря Косых очевидна. Оба убиты. Их уже не допросишь. Но вряд ли они погибли от одной руки. В первом случае действовал кровожадный параноик, а во втором — расчетливый и осторожный профессионал. Сколько нужно иметь хладнокровия, чтобы убить человека в зале ожидания вокзала? А если бы спица не попала в сердце? Тут такой шум поднялся бы, выноси всех святых.
— Ну и задачку вы мне поставили, Геннадий Владимирович. Тут вопрос даже не в том, один убийца действовал или несколько, а в том, что все взаимосвязано. Вино и яд принадлежат доктору Косых, это вино попадает в руки к Радько, который, несомненно, побывал в квартире Людмилы Вельяминовой, а та, в свою очередь, уехала к некоему Роману и погибла. А этот Роман фигурирует в каждом деле об исчезновении. Все понятно, но я не вижу никакой связи. Нет логики вещей. Сплошной сумбур. Каждый кладет кирпич по–своему, и здание не возводится. Стены и той не получается.
— Добрушина подключать надо.
— Он откомандирован в Дедовск. Там своих дел хватает.
— Ладно, ты ломай голову, а я пошел. У меня, как у вас, своих забот полон рот.
Майор ретировался.
Горелов долго
* * *
Все трассы, ведущие к западу, контролировались автоинспекцией и патрульной службой в усиленном режиме. Калган явно недооценивал возможности маленького человечка с птичьей мордочкой. Свою ошибку он понял сразу. Черную «Волгу», которую он оставил на стоянке в Нижнекамске, нашли. Шофер не испугался его угроз, а может быть, побежал заявлять в милицию после того, как не нашел свою машину в аэропорту. В общем–то он сделал правильно. Калган на это рассчитывал и отвлек преследователей на некоторое время от своего истинного направления. Но как быстро они сработали! Теперь на его поиски подняли все силы.
Ошибка ошибкой, но сейчас он уже давал себе отчет в том, что пленочка с чертежами стоит куда дороже, чем он предполагал изначально.
В течение недели он отсиживался в Нижнекамске и боялся высунуть нос на улицу. Его пригрела в своей постели одна буфетчица из вокзального ресторана. Она–то и приносила все новости о положении дел в городе. Нижнекамск — городок небольшой, там все всё знают.
Полдня Калган простоял у окна, наблюдая за улицей, и насчитал сорок шесть патрулей, и около Полдня Калган простоял у окна, наблюдая за улицей, и насчитал сорок шесть патрулей, и около сотни раз проезжали милицейские машины. Он терял драгоценное время, пора уносить ноги. Однако Калган хорошо осознавал, чем это может кончиться. В кармане ни гроша, а уходить по скользкой дорожке без денег дело гиблое. Да и личность он слишком приметная, в серой толпе не затеряешься. Вся надежда на Лялечку, а она ему не помощник, только и мечтает, чтобы он у нее под бочком остался.
Но разговор все же состоялся. Как всегда, она вернулась с работы с полными сумками ресторанной снеди и хорошим вином.
Сидя за ужином, Калган заговорил о наболевшей теме.
— Хочешь ты того или нет, милое создание, но уходить мне надо. Уйти тихо, без пыли и уцелеть.
На глазах женщины появились слезинки.
— Знаю, Ромашка, знаю. С самого начала знала. Куда мне, деревенской дуре, удержать такого мужика. У тебя в столице табуны необъезженных телок, а тут какая–то периферийная общипанная курица.
— Зря ты так, Лялька. Ты классная баба.
Она улыбнулась и смахнула слезу с глаз.
— Каждый сверчок знай свой шесток. Умеешь ты нашего брата за душу брать. И грубого слова я от тебя не слышала.
— Мужик–то я, сама понимаешь, грубоватый, но не со слабым полом. Вас обидеть нетрудно, но я не люблю воевать с бабами. Пустое занятие.
Ляля выпила стакан вина, помолчала и тихо сказала:
— Ищут они тебя. Страшно отпускать. Каждый день тихори с твоими фотками к буфету подходят. Мол, был или не был. Видела аль нет. Саня, муж моей сеструхи, рассказывает, что по шоссе через каждый километр менты стоят. Все машины досматривают.
— И его тоже?
— А его–то чего? Он на автобусе детей возит в Набережные Челны. Там детский санаторий…
Она осеклась и глянула в его сторону.
Он тоже смотрел на нее со вниманием.
— Вот что, Ромашка, Саня тебя и отвезет. Заляжешь на заднее сиденье и проскочишь. Саньку все менты знают. Он каждую неделю им глаза мозолит. Автобус–то санаторский, ребятишек катает, Рискнешь?
— Кто же такой шанс упускать будет?! Доберусь до Москвы, пришлю весточку. Если все наладится, то тебя к себе вызову. Столичные шлюхи к комфорту привыкли. Избалованные, жадные, стервозные и продажные. Такие на одну ночь хороши, а для жизни гнилье гнильем. Нет там ничего за душой, кроме собственного эгоизма. Мне такая, как ты, сгодилась бы.