Вам — задание
Шрифт:
Татьяна задумалась, что бы она могла сделать для победы. Детей же не бросишь. «В отряд с ними податься нельзя, — думала она, — это будет для партизан обузой, у них и так с продовольствием плохо, а я еще лишних два рта с собой притащу».
Татьяна решила, что ей необходимо сейчас же с кем-то посоветоваться. Еще не приняв решения, она начала одеваться. Дети, обеспокоенные странным поведением матери, подошли к ней. Юля, прижавшись, тревожно спросила:
— Мамочка, ты куда, на улице же темнеть начинает?
Татьяна Андреевна
— Посидите, детки, немного одни, я скоро приду, только на несколько минут в деревню сбегаю.
— А вдруг там Гришка рыжий тебя увидит?
— Не бойтесь, миленькие. Ничего он мне не сделает. Вот только давай, сынок, с тобой договоримся, что, если он сюда к нам зайдет когда-нибудь, ты сразу к бабушке Марфе незаметно беги и зови ее. Мы с ней об этом договорились. Вдвоем нам легче его отвадить будет.
Не зря Татьяна договаривалась так с сыном. В последнее время полицай не только угрожал ей, но и стал приставать. Она с содроганием вспомнила, как еще перед Новым годом он встретил ее недалеко от дома и, дыша в лицо перегаром, полез целоваться. Татьяна оттолкнула его и убежала в дом Крайнюков. А когда пришла домой, от обиды и страха проплакала всю ночь.
Дети, конечно, ничего не знали об этом. Они просто видели и чувствовали, как ненавидит их Гришка, и боялись его.
Татьяна Андреевна успокоила ребят, вышла из дома и, кутаясь от мороза и легкой, но студеной поземки в теплый вязаный платок, пошла к деду Петрусю. В эту минуту она почему-то не сомневалась, что только он может дать ей правильный совет.
Когда проходила мимо дома Мирейчика, то казалось, даже не дышала, боялась, что он вот-вот выскочит к ней навстречу. Но обошлось, Гришка не повстречался, и, облегченно вздохнув, она поспешила дальше.
Не знала Татьяна Андреевна, что Гришка через окно все-таки увидел и проследил, куда она шла.
У дома деда Петруся Татьяна на всякий случай оглянулась. Никого не заметив, вошла во двор. Дед открыл дверь на стук сразу же и удивленно проговорил:
— Учителька? Вот уж кого не ожидал! Ну, входи, входи, гостьей будешь.
В доме было неуютно, холодно и почти темно. Татьяна села на скамью и сразу же перешла к делу:
— Дедушка, я хочу помогать партизанам, — и, увидев, как у деда Петруся от удивления полезли вверх брови, начала убеждать его: — Поймите, я больше не могу, у меня нет сил сидеть дома без дела, когда люди гибнут за Родину. Я и так сколько времени потеряла.
Старик, пряча улыбку, лукаво поглядывал из-под густых бровей на молодую женщину.
Когда она замолчала и выжидательно посмотрела на него, дед Петрусь серьезным тоном сказал:
— Правильно думаешь, дочка. И вот что я тебе скажу. Ты иди домой, а я посоветуюсь кое с кем.
Успокоенная и счастливая, шла домой Мочалова. Наконец-то она сделала шаг,
Дома уложила детей, а сама почти всю ночь не спала...
Прошло три дня. И вдруг Татьяна через окно увидела, что к дому направляется Гришка.
Похолодело все в душе, задрожали руки. Повернулась к сыну:
— Ванечка, сбегай, сынок, к бабушке Марфе. Скажи, чтобы она побыстрее к нам пришла. Видишь, Гришка идет!
Ваня все понял. Он схватил с гвоздя шапку и выскочил в сени.
Выждав, пока полицай пройдет мимо него в дом, выбежал на улицу и во весь дух прямо по снежной целине помчался к дому Крайнюков.
Гришка, как всегда, был пьян. Не снимая с себя шапки и кожуха, который только расстегнул, поставил у дверей винтовку и громко сказал:
— Ну, здорово, вдова!
— Добрый день! — ответила Татьяна.
Она хотела сказать, что не считает себя вдовой, но передумала, решила пьяному полицейскому не перечить.
— А чего это ты не возмущаешься, что тебя вдовой обозвал?
— Слово «вдова» о горе человеческом говорит, и не оскорбление, а печаль оно у людей вызывает.
— Ишь, как мудрено со мной говоришь, — усмехнулся Мирейчик, — вроде как на уроке перед пацанами себя ведешь. А я уже человек взрослый, при положении, в должности состою. Ты мне лучше скажи, чего три дня тому назад к Петрусю ходила? Не шашни ли со старым хрычом завела? Так ты лучше со мной в любовные да греховные дела поиграй. Я, посмотри, мужик хоть куда, постараюсь для тебя, не подведу, — он протянул к ней руки и схватил за плечи. Таня попыталась вырваться, но Гришка прижал ее к себе.
Откуда только силы взялись у Мочаловой. Казалось, ярость и обида затмили ее разум. Резко присев, она вырвалась из его рук и схватила стоявший у печи топор:
— А ну, ублюдок, отойди, а не то как бешеную гадюку зарублю!
Мирейчик попятился от нее и схватился за винтовку:
— Ты что, зараза красная, хочешь, чтобы я тебя враз порешил? — и он щелкнул затвором.
— Мамочка, мамочка, — закричала, слезая с печи, Юля, — он же убьет!
Она прижалась маленьким, худеньким телом к маме:
— Не дам в маму стрелять! Стреляй лучше в меня!
Неизвестно, чем все это кончилось бы, если бы в хату не вошла Марфа Степановна. Она смело схватилась руками за ствол винтовки:
— А ну перестань сейчас же детей пугать! Чего над ними измываешься! Посмотри, какие они худенькие, а у тебя вон морда в стороны как раздалась!
— А ты, старая, мне в морду не тычь! — злобно огрызнулся Гришка. — Не от твоих харчей она такая, — он опустил приклад винтовки на пол и уже спокойнее обратился к Татьяне: — Ничего, мильтонша, я с тобой счеты сведу, не беспокойся, Гришка обид не забывает. Наступит час, когда сама проситься у меня будешь, но я тебе сегодняшнего не забуду. А теперь ответь мне, как представителю власти, чего к деду ходила?