Вампир для истинной королевы
Шрифт:
В голубых глазах оборотня появилась тоска — впрочем, свойственная всем представителям животного мира по весне.
— Ну и что? — смущенно забормотал он, — я мужчина. Ничем не хуже, ничем не лучше прочих. Так что за леди вас беспокоила, а?
— Я ее видела, — степенно начал рассказывать Этьен, — она вышла из шкафа, поцеловала меня и оставила розу. А сама — испарилась.
— Странная какая-то леди, — заметил Альберт и хихикнул, — впрочем, не о том речь. Агата, вы ее только раз видели? Схватить не пробовали?
— Ну вот еще! А если это был вампир?
— Если бы это был просто
— По крайней мере, она не покушалась на мою жизнь, — вклинилась я в беседу, — чего не скажешь о пункте втором…
— Та-ак, — Альберт зловеще оскалился, — тут записано «чудовище». И что, это правда было оно?
— Самое что ни на есть! — пискнула Лей.
Цветочная фея даже попыталась взлететь, но — увы — съеденный персик неумолимо тянул к земле, и все попытки свелись к подпрыгиванию светящегося мячика.
Эвелина сложила на груди изящные руки и серьезно на меня посмотрела.
— И как оно выглядело, Анесса? А самое главное, где это ты ухитрилась с ним повстречаться? Мы, конечно, еще недавно сидели в Некрополисе, но что-то я не припомню монстров, разгуливающих свободно по королевскому парку!
Хороший вопрос, Эвелина. Хороший… И что мне отвечать? Рассказать о том, какую роль мне уготовила леди Вьенн при дворе короля Эльфира? Но кто знает, как отреагируют оборотни, приставленные ко мне его величеством! К своему ужасу, я ощутила как жар прилил к щекам. Агнесса Рой де Лив, провались все к демонам, никогда толком не умела врать!
— Оно напало вечером, — пролепетала я, — и было похоже на огромного жабопса с большой головой и пастью, утыканной зубами так, что от меня бы и костей не осталось.
— Но кости все-таки остались, — уточнил Альберт, — следовательно…
— Она не знает, кто ее спас, — загадочным тоном сообщил Этьен.
— И случайно оставил нам вот это.
Я выложила на стол медальон, отмытый от крови и сверкающий в солнечных лучах как маленькая звезда.
Оборотни как по команде склонились к моей находке, и Эвелина, которая, видимо, обладала более тонким обонянием, — проворчала:
— Как забавно. Я узнаю этот запах, но, к сожалению, не могу опознать герб.
— И-и? — Альберт настороженно потянул носом, — я ничего толком не чую. Агнесса, ты его помыла, да?
— Аромат «Убей меня красиво», — тоном знатока пояснила его сестра, — новинка от Вампириччи. Между прочим, продаются чуть ли не на вес золота.
— Значит, теперь ты можешь найти и хозяина медальона?
Я с надеждой ожидала услышать «да», но Эвелина в задумчивости качала головой.
— Агнесса, это самая модная новинка. Сотни вампиров и зажиточных оборотней наверняка приобрели духи — и тут нам с тобой нужно определиться: если владелец медальона живет при дворе, то мне придется обнюхать здесь всех и каждого, кто прибывает из Некрополиса, чтобы найти очаровашку. Их, конечно, сейчас мало, но кто знает? А если он уехал?!!
— А как… ты думаешь, этот медальон мог принадлежать монстру?
— Разумеется, — сказала Эвелина, — если бы я была уверена, что вещица принадлежит вампиру,
— Вампиры не превращаются в чудовищ, подобных тому что на тебя напало, — торопливо пояснил Альберт, — более того…
И он ударился в пространные объяснения, чем вампир рожденный отличается от сотворенного. Мне раньше и в голову не приходило, что даже кровососы проклятые бывают разными! Вампиры рожденные, например, всегда могли обращаться в туман и таким образом проникать в комнаты красоток через замочные скважины или щели в окнах. Вампиры сотворенные не то что в туман, даже в летучую мышь перекинуться не могли — левитировали помаленьку и все. А что до превращения в чудовище, рожденные предпочитали внешность благородную, волчью то есть, а сотворенные вообще не умеют менять облик, или умеют — но крайне редко.
Под конец я совсем запуталась.
— Выходит, напал на меня оборотень? А спас — неизвестно кто?
— На тебя мог напасть оборотень, — Эвелина и Альберт переглянулись, — но раз мы не можем утверждать что спас тебя именно вампир, то, значит, не можем сказать, что первый встреченный любитель аромата Вампириччи является хозяином медальона и одновременно твоим спасителем.
— Б-р-р-р-р! — я сжала пальцами виски, окончательно заплутав в рассуждениях оборотней, — что делать-то будем?
— Девицу из шкафа надо бы поймать, — сладким голосом протянул Альберт, — я бы с удовольствием ее допросил, да-а…
И снова получил веером по лбу.
Я распрощалась с оборотнями незадолго до ужина, от отсутствия которого так страдал Этьен. Времени до ночи оставалось хоть отбавляй, я была совершенно свободна. Так как никаких полезных занятий для королевской невесты задумано не было, я решила сама придумать развлечение — простое и невинное, от которого бы никто не испытывал дискомфорт, а я бы приобрела надлежащую стойкость духа, столь необходимую в грядущих и предсказанных Виолеттой испытаниях.
Единственной здравой идеей оказалось сочинение письма родным. Я покрутилась в гостиной, собрала оставшиеся после нашего совещания чистые листы бумаги, взяла перо и дорожную чернильницу с завинчивающейся крышечкой — и, уложив все это в изящную плетеную сумочку, начала осторожно продвигаться к выходу.
— Ты куда, Агнесса?
Хм. Было бы наивно полагать, что мои маневры останутся незамеченными Этьеном. Он вырос передо мной словно из-под земли, высоченный и плечистый — я чуть было не уткнулась носом в его пышную тряпичную грудь, обтянутую небесно-голубой саржей.
— Письмо родителям напишу, Этьенчик.
Наверняка он заподозрил меня в каких-нибудь тайных и безнравственных намерениях, потому что даже не подумал уступить дорогу.
— А здесь ты его написать не можешь?
— Здесь витает дух убитой эльфийки, — страшным голосом ответила я, — он сбивает меня с нужного настроя.
— Скоро вечер, — тоном строгого наставника напомнил Этьен, — надеюсь, ты не жалуешься на память?
— Ой, ну я немножко! Ну Этьен, миленький, отпусти, а? Ну, что мне теперь, и носа не казать из дому? Я зачахну, и сделаюсь призраком!