Вампир поневоле
Шрифт:
Теперь уже Аня вообще не смогла сдержать хохота:
— Бедные люди!
— Меня пожалей! — вздохнул Вовочка. — Я практически каждый день на это любовался!
— Жалею, — хмыкнула девушка. Правда, особого сочувствия в ее голосе я почему-то не заметил.
— А статью напишешь? — не успокаивался товарищ адвокат. — Народ должен знать своих героев, а судья 06-жоркина должна быть увековечена в средствах массовой информации.
— Напишу, напишу, — отмахнулась Анюта, но, по-моему, ее мысли вновь были заняты другим. Так, впрочем, и оказалось. — Может,
Как бы то ни было, но доесть мы уже успели, а раз так …
Расплатившись за обед, мы медленно пошли по улицам летнего города. Вовочка все порывался побежать вперед: мол, жара такая, он теперь, бедненький, запарится … А так быстро найдем местечко с кондиционером, и сразу же все великолепно будет. Я вот только не понимаю, на фига мы из кафешки ушли? Там жарко не было …
Ни к чему хорошему мои раздумья не привели: Вовочка, сейчас игравший роль провожатого (интересно, у него Сусаниных в роду не было?), завел нас в какой-то свободный дворик, уселся на лавочку, как ни странно, не обставленную пустыми пивными бутылками, и радостно сообщил:
— Начинай! Теперь твоя очередь.
— Моя очередь на что? — осторожно поинтересовался я, подозревая какой-нибудь подвох.
– На отодвигание шторки в подпространство! Я подавился воздухом.
– Давай-давай! Не отлынивай! — не успокаивался Вован. — Я уже раз попробовал и не алё. Так что теперь твоя очередь. Ане не предлагаю, она курс ускоренного вампиризма путем испития чужой крови не проходила, а ты давай работай.
Честно говоря, экспериментировать мне не хотелось: в глубине души змеилось нездоровое подозрение, что у меня таки может все получиться, и тогда … Что «тогда» — я пока не определил, но это ничего не меняло.
Вовочка успокаиваться не собирался. Под его грозным взглядом мне хотелось стушеваться и заныкаться куда-нибудь подальше. Интересно, в своих процессах он так же работает? Тогда с таким адвокатом прокурор не нужен!
Устав отбиваться чуть ли не руками и ногами, я не выдержал: взмахнул рукой и радостно сообщил:
– Видишь? Ничего не … — на миг мир подернулся сероватой пеленой. Под пальцами чуть слышно хрустнула накрахмаленная ткань, мир пошел складками … На несколько секунд мне показалось, что я увидел небольшую верандочку. За столом, застеленным белоснежной скатертью, перешептывались двое: огненно-рыжий насмешливый парень и хрупкая черноволосая девушка. В какое-то мгновение я отчетливо увидел острые рога, венчающие головы собеседников … А потом все пропало. И складочки, и веранда, и странная парочка …
Повторить опыт не удалось.
Через полчаса моих неудачных попыток Вован наконец успокоился:
– Хреновый из тебя колдун, Андрюшенька.
– Не выражайся, а? — поморщился я. Данешти обиделся:
— Лингвист называется! Хрен — это, между прочим, растение такое! А вовсе
Мне ничего не оставалось, кроме как возмутиться:
— Ты еще повелительное наклонение от глагола «хо-вать» и название двадцать третьей буквы в кириллическом алфавите вспомни!
– Озвучишь? — тут же заинтересовался Владимир.
Я покосился на Аню и поспешно перевел разговор в другое русло:
— Давай в другой раз. — Нужно было предложить что-то новое, и я ляпнул первое, что пришло в голову: — О Танаисе тебе рассказать?
— В смысле? — не понял Вовочка.
— В прямом! Вот чей это город?
— Греческий …
— Сам ты грек! С какого это переляку?
Судя по всему, Вовка честно попытался вспомнить, с какого … Но тут ему на выручку пришла Аня:
– С самого обычного! Монеты там находят греческие, кувшины разбитые — греческие, значит, и город — греческая колония.
Я скептически прищурился:
— Греческий, значит … А ты представь на мгновение, что наш город внезапно … ну, например, лавой засыпало. Ну не сейчас, сейчас все нормально, а в году так девяносто пятом. Откапывают археологи все эти здания лет так через пятьсот, и что они видят? Названия на магазинах на английском, вещи — китайские, а деньги вообще американские у каждого позаныканы. И чья мы тогда колония?
— А …Э … — Аня потеряла дар речи.
Вовка, кажется, тоже. А я … Как говорится, «Остапа понесло»:
– Поехали дальше. Вот чему нас учит история? Была в этих краях дикая степь. Дикая, аж дальше некуда, чуть шакалы по ней не шастали. И ни души вокруг. А потом вдруг раз — пятнадцатый век, от Ивана Грозного крестьяне толпами побежали, и все сюда, и сразу казаками стали! Да не просто какими-то там беглецами. Они все сабли-шашки похватали и таких людей туркам поотвесили! А сами только вчера от сохи да от лопаты! — Вовка и ответить ничего не успел, как я продолжил: — Следующее. Александра Македонского знаете?
Вовка покосился на Аню и послушно кивнул:
— Знаем.
— Тогда объясните мне, почему он выучил греческий в двадцать с лишним лет, а завоевывать мир полез по каким-то горам, вместо того чтобы спокойненько по голой-то да безлюдной степи шуровать вперед? Объясняю на пальцах. Я лет в пятнадцать читал записки какого-то александровского полководца, и тот ясно рассказывает, как они в степь зашли, направляясь мир захватывать, и как их оттуда местные жители в хвост и в гриву погнали. Вот и пришлось бедному Сашеньке по горам прыгать!
Судя по удивленным Вовочкиным глазам, подобной трактовки событий он не слышал. Анюта, кажется, тоже. А добил я их коронным:
— И вообще, Сейчас у нас новый микрорайон строится. Там, где Ливенцовское городище. И на раскопках этого городища такое находят … Там толщина стен — до пяти метров. А сам городок датируется пятнадцатым веком до нашей эры. Это, извините, когда в Египте всякие Тутмосы правили. Вот так-то, господин грек.
— Я не грек, — обиделся товарищ Данешти. — Я донской казак.