Вампир поневоле
Шрифт:
Девушка заверила меня, что все в порядке и я могу пока не приезжать … А если что-то будет плохо, она обязательно позвонит. Я проглотил вертящееся на языке, что если будет плохо, то позвонить она уже не успеет, — это было бы чересчур по-Данештински.
Как говорится: «Только помяни …» Я не успел даже трубку положить, как в дверь позвонили: господин адвокат разобрался со своими делами и решил наведаться ко мне в гости. И как ни странно, первое, что он высказал, после того как я поведал, что с Аней все нормально: «Если будет плохо …»
Дальше я слушать
Впрочем, Вовка и сам не стал договаривать. Плюхнулся на диван и весело поинтересовался:
– Хочешь прикол?
— Ты еще что-то рассказал любителю английского языка?
— Да нет, — отмахнулся он, — все гораздо проще. Есть такой бородатый анекдот: судят мужика за убийство. Ну судья и предлагает дать показания. Тот начинает: «Товарищ судья, ну, как было. Иду я после работы домой. Устал как собака: с восьми утра и до вечера. Прихожу, открываю дверь, захожу в спальню, а там жена с любовником. Ну я посмотрел на это, пошел на кухню. Взял нож, сел на стул и начал чистить ножом апельсин … Сижу, срезаю корочку, и тут этот козел заходит на кухню. Заходит, поскальзывается на апельсиновой кожуре и падает на нож. Начинает вставать, снова поскальзывается и снова падает. И так восемь раз».
Я из вежливости улыбнулся:
— И что?
— А то, что у меня сейчас дело есть, по убийству. Так там обвиняемый стоял и резал ножом помидоры …
Да уж. Не знает людская фантазия пределов. Насколько в лингвистике все проще. Хотя, например, о фамилии Ермака Тимофеевича, открывателя Сибири, до сих пор споры идут. И какие только версии не выдвигаются. Вплоть до неприличных. Англо-русский словарь матерных выражений отдыхает: бедным американцам такого вовек не выдумать. Впрочем, об Арине Родионовне пересудов не меньше ведется.
Ох, господи, что-то мои мысли вообще не в ту сторону ушли. Впрочем, с Вовочкой и не такого можно ожидать: от этого юриста крыша просто-напросто протечь может.
Додумать, что же еще можно ожидать от господина юриста, я не успел: в прихожей оглушительно запел звонок, и я перепуганным зайцем рванулся в коридор. Первая мысль была: у Анюты опять что-то случилось. Уже ближе к входной двери до меня начало доходить, что если бы у девушки что-то и случилось, звонить бы она стала по телефону, а не в дверь. И точно: в подъезде переминался с ноги на ногу, не отрывая тоскливого взгляда от потолка, любимый братик.
А я уж думал, куда он запропастился?
В квартиру Ромка влетел начинающим ураганчиком: перевернул на тумбочке у входа небольшую фарфоровую вазочку, чудом не расколотив ее, наступил на выпавший искусственный букет, пнул подбежавшего поздороваться Мурзика (или Барсика — я не разобрал — пес слишком уж быстро сбежал) и наконец ввалился в коридор.
Да уж, а я думал, это только Вовочка способен на такой разгром. Мамаево побоище в миниатюре.
– Ключи дома забыл? — мрачно поинтересовался я у брата. В конце концов, замкнуто было не на щеколду, так что отпереть он мог и сам. Так, стоп, а если он забыл, то кто запирал? Родители? Так они
Впрочем, сомнения тут же были развеяны:
– Не-а, ключи со мною. Я тебя будил.
Нет, что ни говори, а младший братик — это такое счастье … которого даже врагу не пожелаешь.
Я посторонился, пропуская Ромку в квартиру, и тут же поплатился за это отдавленной ногой. Издевается он, что ли?
Меж тем родственничек бодро прошагал в зал, не снимая ботинок (мама его не видит!) и плюхнулся на кресло, закинув ногу на ногу. Тут он наконец заметил, что у нас гости.
– О, Вов, привет! Давно не виделись!
Данешти скорчил кривую гримасу: как я понимаю, это вместо улыбки. Впрочем, Ромка прекрасно обошелся и без ответа: голова у братишки была занята совсем другим.
– Андрюх, слушай, тут такое дело, я недавно нашел в одном из шкафов монету — наверное, папа или купил, или нашел. Она, короче, какая-то не наша. Грязная вся, старая, надписи непонятные. В общем, пошел я ее проверять, вдруг какая-то ценная, — глаза Ромки горели неземным азартом. — Короче, пришел я, ее пальчиком поковыряли, потыкали, какой-то дрянью помазали … Если оценщик не врет — грошик-то века так шестнадцатого-сем-надцатого! Это ж каких бабок он стоит!
У меня что-то щелкнуло в голове.
– Ром, а покажи монету, — кажется, голос вышел несколько напряженным.
Младшенький захлопал себя по карманам, замер на мгновение и выдохнул:
– Андрюх, я ее потерял …
Если это та монета, о которой я думаю, — он труп. Придушу его собственными руками.
Наверное, что-то отразилось на моем лице: брат расхохотался и вытащил из кармана небольшой кругляшок:
– Да пошутил я, пошутил! Держи!
С потемневшего от времени металла на меня смотрела уже такая знакомая птичка в обнимку с крестом и короной.
Кажется, Вовочка тоже еще не все мозги пропил:
— Андрюх, — голос его звучал неожиданно хрипло, — слушай, а я подумал, может, нам именно этой монетки не хватает? Для … — он сбился, бросил косой взгляд на Ромочку и поспешно поправился: — Для окончательной реакции?
— Чушь, — поспешно отмазался я. — Монету мы увидели уже там …
— Так может, она для открытия и нужна? У него ж при себе была?
— Но он ушел уже после того, как отдал монету нам. — До.
— После.
— До.
— Пос …
Ромочка переводил потрясенный взгляд с меня на господина адвоката:
– А … Вы сейчас о чем разговариваете?!
Вован улыбнулся ласковой ухмылкой Фредди Крюгера в детстве:
– Не обращай внимания. Это мы о своем, о женском. Кажется, брат собирался разразиться длинной тирадой на тему: «А ну признавайтесь, а то родителям нажалуюсь, а на тебя, Вовочка, я Аську натравлю», — когда в кухне что-то оглушительно громыхнуло и раздался пронзительный собачий вой …
Уж не знаю, как Вовка, а у меня первой мыслью было: «Продолжение Аниного беспорядка началось …»