Вампир-самозванец
Шрифт:
– Предосторожность, знаешь ли…
– Ой, вот на том дереве сидит и зырится на нас Серж Кровавый! – тихо простонал светловолосый.
От испуга Клод шарахнулся на костёр. А я… я выронил палку, отчего вверх взлетели последние кроваво-огненные мотыльки… Черноволосый едва успел зажмуриться и инстинктивно закрыться крыльями. И даже одной огненной мухой крыло подпалил. Он долго прыгал, рычал и вопил от боли… досталось всем по едкому словцу: и напарникам, и непричастным… И, кстати, у него загорелись штаны…
Я запоздало
– Где Серж?! – проорал я, создавая на моей руке шар из концентрированного огня, – Где он сидит?
– Ну, вообще-то, я пошутил, – осклабился Аркадий.
И получил затрещину.
– Если в лесу и оставались волшебники, которым неизвестно о местонахождении нашего отряда, то теперь они закончились! – возмутился Клод, – Перемещаемся и делаем новую стоянку. Живо! И не смейте выходить за границу ромба!
Он даже забыл про повреждённое крыло.
– Я закрыл нашу стоянку звуконепроницаемой магией, – я миролюбиво похлопал его по плечу, – Не переживай.
– И всё же… – черноволосый накинулся на шутника, – Ты спятил так шутить? У меня едва сердце не остановилось!
– Воин называется, – осклабился тот, показывая клыки, – И, кстати, где ты растерял своё бессмертие?
– Но это… это уже слишком! – Клод кипел от возмущения, – Мало тебе известных вражеских имён?! Зачем было поминать именно Сержа?
– А что это нашего Арсения так перекосило? – попытался вывернуться с неприятной темы светловолосый.
Они впились в меня взглядами.
– Арсений, тебе плохо? Что с тобой? – взволнованно уточнил Клод, – На тебе лица нет! – и отвесил затрещину вруну, – Не поминай имя Сержа! Не поминай его, придурок! Тем более, не поминай Сержа, когда нет настоящей тревоги!
– Да я просто пошутил… – возмутился тот, потирая ушибленное место, – Уж и пошутить нельзя? И вообще, это была учебная паника, для тренировки боевых навыков! И имя Сержа для этого вполне подходит… Арсений… что с тобой?
Я сам не понял, когда захотел переместиться вплотную к нему. Некоторый проблеск сознания промелькнул, когда я сжал его ворот и заорал:
– Не упоминай о Серже! Хватит!!!
– Да что ты разорался-то? – прокричал в ответ напарник.
Мощная водяная волна навалилась на нас, расталкивая в стороны… Горячая!
– Давайте обойдёмся без новых шуток, – проворчал Клод, – И, особенно, без шуток про Сержа. Это не смешно.
– Не упоминайте это имя!!! – отчаянно закричал я, сжав голову ладонями.
Мне казалось, что я снова вижу то остывающее пепелище, и снова холодный ветер пробирает меня до костей… Ужас, тот, полузабытый, вновь выполз из закромов души… Отчаяние, ледяное, безнадёжное, вновь перехватило горло… казалось, я задыхаюсь… без воздуха…
– Обычный изверг
Я отчаянно завопил. Огненная сфера возникла вокруг меня, вспыхнула… меня отрезвил испуганные вскрик Клода. С трудом сумел погасить магическое пламя… пламя… ненавижу его… Клода… Аркадия… Сержа…
– Арсений… – испуганно начал черноволосый, – Ты чего?
– Спятил, да? – возмутился светловолосый, рукой туша загоревшийся ворот рубашки.
– Это была моя деревня… моя деревня!!! – я до боли сжал свою голову, – Не упоминайте это имя!!! Не упоминайте!!!
– Ты… – Клод растерялся. Вдруг в его глазах блеснула искра понимания, – Ты один из пострадавших из-за него?
– Это была моя деревня! – отчаянно простонал я, – Моя…
– Кто-то упоминал, что из наших магов-новичков один – последний житель деревни, после уничтожения которой Сержа прозвали Кровавым… – Аркадий задумчиво почесал голову… – Постой… ты, что ли?!
Я сел на землю и повернулся к ним спиной. Подтянул колени, обхватил их руками. Холодно… до чего же холодно этой ночью…
Они долго молчали. Потом Клод вдруг сел рядом и попытался было приобнять меня за плечи. Я оттолкнул его. И отодвинулся. Говорить не хотелось… вспоминать не хотелось… но мысли ползли и ползли… и про пепелище… и про рыжего кота… и… про неё…
Я долго думал, можно ли считать это везеньем? То, что отец отправил меня с поручением к другу? Когда я вернулся, то от деревни осталось только пепелище… Так я выжил… я единственный выжил… Можно ли это считать везеньем?
И то, что я вернулся за ней… можно ли считать это везеньем? Или… нам было лучше никогда не встречаться?
– Арсений, ужинать иди, – мягко произнёс над моим ухом Клод.
– Иди ты… – проворчал я, вновь отодвигаясь от него.
Они в этот раз жевали громче, чавкали старательно, постоянно нахваливали пироги с яблочным повидлом. Видимо, пытались заставить меня отвлечься. Я повернулся спиной к ним и к новому костру. И стал попавшейся мелкой хвойной веткой ковырять землю у своих ног. Непроизвольно напел полузабытый мотив.
– День, когда казалось, будто сплю, в своих мечтах. Обычный день, и я не видел страх. В твоих глазах. Дитя войны, цветок луны, моя мечта… Я прав, вернувшись, или лучше мне… вовек не знать тебя? – задумчиво напел Аркадий. – Кстати, я никак не мог понять, что сложивший эту песню подразумевал под строчкой «день, когда я просто был живым»?
Мне вспомнилась бессонная ночь и бело-желтый лист бумаги, покрытий кляксами… Самая заляпанная часть листа, покрытая пятнами чернил и прозрачными кругами погрубевшей, ставшей ещё шершавее, бумаги. Я знал эту песню наизусть… Я помнил это самое страшное на вид четверостишие: