Вампир туманов
Шрифт:
Во сне Джандер притворился спящим, и когда Анна наклонилась над ним, он обнял ее и уложил на кровать рядом с собой. Она засмеялась, притворно отталкивая его, а потом крепко прижалась. Эльф покрыл поцелуями ее милое личико.
– Нет, маленькая колдунья, не знаю, – ответил он. – Непохоже, что ты жила здесь. Тут нет приютов, и в Валлаки тоже нет. В Баровии безумцев либо оставляют в семьях, либо выгоняют прочь. Или они умирают, – добавил он рассудительно, – что в этой стране для них лучше всего.
– Может быть, – сказала Анна, поглаживая
Он уставился на нее, чувствуя себя последним дураком. Конечно.
– Ты жила в деревне? Была замужем? Анна, кто твоя семья? Что…
– Джандер, друг мой, ты сам себя мучаешь! – раздался сочный холодный голос, явно не принадлежавший Анне.
Джандер открыл глаза и обнаружил, что прижимает к груди большую подушку.
– И комната здесь ни при чем, если тебе будут сниться кошмары, – добавил Страд, глядя на эльфа в упор.
Второй вампир не удосужился ответить, лишь сел и потер глаза ладонью.
– Добрый вечер, Страд, – пробормотал он.
Граф подтянул к себе стул и сел.
– У меня есть подарок для друга.
Угрюмый раб внес в комнату ящик черного дерева – фут на полтора, около четырех дюймов высотой. Страд взял ящик и открыл. Глаза Джандера расширились.
Внутри ящика на бархатной ткани лежали инструменты. Пузырьки с цветными порошками были готовы к смешению. Стамески трех размеров с серебряными наконечниками ждали, когда их возьмут в руки и начнут гравировку или резьбу. Здесь были также маленькие молоточки и щипчики.
– Это должно тебе пригодиться. Пожалуйста, дай знать, если тебе потребуется что-то еще для работы, и я доставлю тебе все, что пожелаешь.
– Это отличные инструменты, Страд, – искренне сказал Джандер. – Благодарю тебя. Я начну работать ими сегодня ночью.
– У меня…, запланировано для тебя кое-что иное на этот вечер. Если, конечно, ты хочешь присоединиться ко мне.
– Узрите явление Повелителя Зари!
Мартин Пелкар, более известный последние десять лет среди раздраженных жителей Баровии как Мартин Сумасшедший, или брат Мартин, стоял на деревянном помосте, который сам и возводил, и обращался ко всем, кто мог его услышать. Высокий, худой, с густыми курчавыми волосами, бледно-голубыми глазами, объявивший себя служителем бога, которого называл Латандер Повелитель Зари, вздымал руки к нему. Он смотрел на восток, где из-за горизонта выплывало солнце.
– Каждое утро, – пробормотал булочник, Влад Растольников, только что поставивший в печь последнюю партию хлебов. Могучий мужчина изо всех сил треснул кулаком по длинному столу, вымещая на нем свое раздражение:
– И что ему не заткнуться? Нет, нужно притащиться сюда и всем надоедать. – И он продолжал что-то бормотать себе под нос, в густую черную бороду.
Пекарня расположилась в маленьком домике и печь занимала большую часть комнаты. Внутри горело всего несколько свечек – вполне хватало света от огня, ярко полыхавшего
Когда булки испекутся, подмастерье Растольникова, Коля, отнесет их на рыночную площадь.
Коля, бойкий мальчик, гордившийся важностью работы своего хозяина, выскочил из-за плеча Растольникова.
– Эти уже из печи, господин? – спросил он.
Растольников помолчал, отряхивая испачканный в муке локоть. Густые черные брови сошлись на переносице и нависли над такими же черными глазами.
– Как ты думаешь, чем я сейчас занимаюсь?
Коля сник, сделал шаг назад.
– Иди, подыши немного свежим воздухом. Жар от печи, похоже, ударил тебе в голову.
– Спасибо, хозяин, – ответил Коля, уже выбегая на площадь. Он дрожал на утреннем холоде и жалел, что не взял плаща. В пекарне стояла жара, а теперь на улице его начал бить озноб.
– Чтобы вернулся, когда испекутся эти последние булки! – рявкнул ему вслед хозяин. Коля помчался по Рыночной площади вниз, к старой церкви. Мартин по-прежнему возносил хвалы рассвету, и его одежды золотых и розовых цветов ярким пятном выделялись на фоне скучно-серого неба.
– Благодарю тебя, о Повелитель Зари, за этот прекрасный рассвет и величие твоего нового дня… – Ты почти вовремя.
Коля ойкнул, потом облегченно прикрыл глаза, когда увидел, что это всего лишь Саша Петрович, внук бургомистра, прислонившийся к заброшенному дому и ехидно улыбающийся. На нем была простая хлопковая рубашка и коричневые брюки. У ног мальчика лежал пустой мешок.
– Я уж думал, тебе не удастся сбежать от старой крысы.
– Саша, ты же знаешь, я не люблю, когда ты называешь так моего хозяина, – запальчиво произнес Коля.
– На, – он протянул второму мальчику половину свежеиспеченной булки. Мальчик протянул смуглую руку и жадно схватил хлеб, с наслаждением втянул ноздрями горячий манящий аромат и откусил большой кусок.
– Крыса печет хороший хлеб, – заявил он с набитым ртом.
– Нам надо спешить, – заторопился Коля, – Мартин уже на площади.
– Знаю, но он такой же зануда, как и мой дед. Особенно, когда нет дождя. У нас полно времени.
Они дошли до конца рыночной площади, остановились и посмотрели наверх – на церковь.
Здание было древним, деревянные балки и доски состарились и готовы были вот-вот развалиться, когда «сумасшедший Мартин» решил устроить здесь храм своего бога – Латандера. Молодой священник привел бывшую развалину во вполне приличный вид – хорошо подогнанные двери ходили на петлях без скрипа, окна, очищенные от паутины, сверкали новенькими стеклами. Проходы были чисто подметены, а новая черепица на высокой крыше делала церковь похожей издали на яркий грибок посреди темного леса. Свежесть и чистота здания производили благоприятное впечатление даже на Сашу. Старая церковь вновь обрела святость.