Вампир
Шрифт:
Комната была просторной, но, кроме трех узких коек и одного грубо сколоченного комода, в ней абсолютно ничего не было.
На средней койке, полностью одетый, спал Фредерик. Он лежал на боку.
Но спал ли он действительно?
Андрей еще раз посмотрел в окно и бесшумно подошел к мальчику. Его глаза были плотно закрыты, дышал он спокойно и размеренно. Андрей протянул к нему руку, но сразу же отдернул, не прикоснувшись. Вне всякого сомнения, Фредерик спал.
7
Они вышли на рассвете. Прощание было кратким и прохладным. Хозяин
Лошади и в самом деле были загнанными клячами, предназначенными для рук живодера. Путешественники продвигались вперед едва ли быстрее, чем если бы шли пешком, но верхом все-таки было удобнее. К вечеру они добрались до Тандарая и, расспросив, где найти хозяина конюшни, получили новых лошадей, а когда хозяин узнал, кто их прислал, то указал дорогу к дешевому постоялому двору, где незнакомцев охотно приняли, не задавая вопросов.
На другое утро они продолжили путь. Абу Дун подробно расспросил о дороге и выяснил, что из Тандарая лучше всего ехать на Буцау, потом взять западнее до Кимпины и, наконец, добраться до Кронштадта, чтобы оттуда попасть в Трансильванию, к воинам ордена дракона. Эта дорога и с хорошими лошадьми заняла бы не меньше недели. Зато она была надежнее, чем прямая, потому что позволяла обойти стороной большую часть территорий, где они могли повстречаться с войском султана Селика.
В течение шести дней путники продвигались вперед, стараясь по возможности избегать городов и скоплений людей. Ночевали на придорожных постоялых дворах или у крестьян, которые разрешали им переспать в амбаре или на сеновале. Абу Дун через какое-то время заметил, что Андрей ни на секунду не спускает с Фредерика глаз, и хотя он ничего не сказал по этому поводу, его молчание было весьма красноречивым.
Чем дальше на запад уходили они, тем чаще вставала перед Абу Дуном сложная проблема. Люди боялись мусульман — многие, как предполагал Андрей, не без оснований. И почти все встречали их недоверчиво, а кое-кто и враждебно. Андрею было все труднее придумывать достоверное объяснение присутствия черного исполина. Несколько раз только меч Абу Дуна удерживал людей от того, чтобы проявить свои истинные чувства.
И тем не менее именно Абу Дун был, по всей видимости, тем человеком, который спас им жизнь на шестой день. Рано утром они выехали с постоялого двора вблизи Кронштадта в направлении Шесбурга, и Андрей рассчитывал еще до захода солнца попасть в Реттенбах — место их последней промежуточной остановки по пути в Петерсхаузен, где, по уверениям Абу Дуна, неподалеку от реки Аргес и скалы Поэнари должна находиться опорная база ордена дракона. Им встретилось совсем немного людей, но зато множились слухи, что окрестности кишат турецкими солдатами. Войско султана Селика находилось в нескольких днях езды, и Андрей не верил, что они вообще когда-нибудь доберутся сюда. Он не особенно интересовался ходом войны. В этих вопросах
Между тем он понял, что дело оборачивалось плохо для валахов, которые могли быть раздавлены между мадьярами и турками, как между двумя мощными жерновами. Наступавших османов, казалось, ничто не в силах сдержать, даже если они выигрывали не каждую битву. Однако Андрей сомневался, встретятся ли они именно здесь. Направление главного удара захватчиков лежало намного западнее. Их целями были Будапешт и Вена, а потом — остальная часть Европы, а не Петерсхаузен. Однако сохранялась опасность повстречать отбившуюся часть турецкого войска или патруль, высланный Селиком.
Если бы местность тут была такой же низменной, как на востоке, откуда началось их совместное странствие, то у путников сохранялся бы хороший шанс вовремя разглядеть ловушку и избежать ее. Но опасность они заметили, когда было уже слишком поздно. Они пересекли крутой холм, типичный для этой части страны, выехали, держась рядом, из леса и наткнулись на дюжину всадников.
Эти люди спешились и собирались, видимо, устраиваться на ночь. Некоторые прислонили копья к деревьям и отстегнули щиты и латы, большинство лошадей были стреножены и скованы друг с другом, чтобы не разбрелись.
Андрей молниеносно прикинул шансы развернуться и бежать отсюда прочь. Пожалуй, такая возможность была. Встретившиеся им люди удивились не меньше, чем они, никто из них не сидел в седле, и им понадобилось бы какое-то время, чтобы начать преследование. Но Абу Дун так быстро поднял руку, что Деляну даже не успел додумать свою мысль до конца.
— Не двигайтесь с места и, во имя Аллаха, ничего не бойтесь! Я все беру на себя, — прошипел мавр.
— Ты с ума сошел, — всполошился Фредерик. — Нам надо убираться отсюда!
— Молчать! — прохрипел Абу Дун. — Ни звука больше, или мы все погибнем.
Казалось, Фредерик понял серьезность ситуации, потому что замолчал. Абу Дун бросил на него последний предостерегающий взгляд и развернулся в седле. Почти невозмутимо он поднял руку и сказал что-то на своем родном языке, однако ответа не последовало.
Иноземные воины тем временем не только оправились от шока, но через секунду были уже готовы к бою. С ятаганами наголо они окружили Андрея и его спутников.
Никогда прежде Деляну не видел ни одного из воинов, которые, как безудержный поток, хлынули с юго-запада в Европу, но сейчас это ему было не важно, чтобы понять, что перед ним турецкие янычары. Большинство были низкорослы, темнокожи, с черными волосами и еще более черными раскосыми глазами. Вооружение их состояло из ятаганов, пик и блестящих круглых щитов. На некоторых были остроконечные шлемы, украшенные красными платками. Андрей нигде не заметил символа внушающего страх полумесяца. Его рука потянулась к оружию, но ему удалось подавить импульс. Вполне возможно, что он был последним в его жизни.