Шрифт:
— Миля, представляешь, что у нас случилось? Ленку вампир покусал! — детский голосок в телефонной трубке отвлек меня от созерцания живописного пейзажа за окном — рабочие зачем-то копали во дворе яму, нарушая, таким образом, целостность композиции из остатков асфальта на дорожке, вечной лужи и вросшей в землю старой машины без номеров.
— Я в таких случаях всегда говорю «пить надо меньше»…
— Откуда ты знаешь, что она пьяная была?! — зазвенел голосок девочки.
— Ха… Даже знаю, как было дело. Твоя старшая сестра шла с очередной
— Да!
— И на нее сзади кто-то набросился.
— Да!
— Она не видела, кто.
— Да!
— И он впился клыками в ее нежную девичью шею.
— Да!
— А потом вампир ей строгим голосом сказал: «Лена, не пей спиртного, слушайся папу и маму, заботься о младшей сестренке, поздно на улице не гуляй, и сдай, наконец, сессию!».
— Ну, почти так. Приходи к нам, а? Ленка лежит и воет, еще мы вызывали врача, он сказал, что шея заживет. И в полиции Ленка была с заявлением, только они ей сказали, что вампиров искать не будут, и что это были хулиганы или маньяки. И хулиганов и маньяков они тоже искать не будут, раз Ленка жива. Вот если бы Ленку съел вампир, то тогда бы они его искали. А раз не съел, то не будут.
— Логика, однако…
Идти мне не хотелось. Погода была так себе, в холодильнике оставались соленые огурцы с редиской, из которых можно было сделать салат и его съесть. Да и развлечение в виде копающих яму рабочих само приехало. Нарежу салат, сяду у окна, буду жевать и смотреть, как меняется жизнь в большом городе, как эту жизнь, то есть яму, ругают соседи. Особенно приятно будет наблюдать за скандалом, который обязательно устроит буйная соседка из второго подъезда. Мы с кошкой ее не любили — она мне хамила, а кошку норовила пнуть. В общем, вечер обещал быть интересным, и в гости к Насте с Леной идти неохота. Но, с другой стороны, не каждый же день твою лучшую подругу ест вампир?
Рабочие расковыривали яму вширь и вглубь, собираясь обустроить в нашем дворе как минимум — бассейн, а как максимум — скважину к подземному морю. К яме, думая о чем-то своем, подошла моя кошка, села, поскребла лапой ухо, и стала ждать, когда в яму запустят рыбу. Ловить ее она умела.
— Миля, так ты придешь? — настаивала Настя.
— Э… я занята… очень…
— Ничего ты не занята. Опять с кошкой на подоконнике сидишь… А твою подругу чуть живьем не съели!
— Ладно, сейчас приду. Без меня к вампирам не ходите…
— Ура! Ждем!
Идти все-таки придется. А зачем? Приду, Елена будет рыдать и стонать, а мы с Настей — ее воспитывать. И кому это надо? А у меня тут и кошка, и салат, и яма. Скоро народ придет с работы и орать начнет, что пол-улицы разрыли, а я пропущу все веселье. Но, вампиры, опять же… Ладно, пошла.
Дочка соседки Ольги Тимофеевны — Люда — застигла меня уже на пороге. Тоже куда-то спешила и обрадовалась, что успела меня застать. В общем, мы обе на пороге, каждая на своем, а квартиры рядом.
— Ой, Миля, как хорошо, что ты не ушла! Представляешь, что случилось?!
Да что у вас всех сегодня случается. Не дают спокойно поесть салат и досмотреть реалити-шоу про яму.
— Привет, и что случилось?
— Мама нашлась!
Вчера утром
Обычно в соседской семье сбегал из дома дедушка. Теперь его выгуливали только под присмотром. Еще дедушка все время просил есть. С тех пор, как этим летом он отравился моим тортом, его прожорливость почти исчезла. Сейчас дедушки не было дома — отправили в санаторий вместе с какой-то родней.
— Очень рада, что она нашлась. Она у подруги ночевала? Вы так говорили, да?
— Не у подруги! Она в больнице! — Люда всплеснула руками.
Она была меня моложе на несколько лет, но почему-то любила шляпки, а они, по-моему, ее старили. Да и мать у нее вкусно готовила, что влияло на фигуру. Хотя фигура у Люды — что надо, называется «все при ней».
— Миля, я сама не знаю, что случилось! Все ее искали, а я дома дежурила, если она вдруг вернется. А только что нам позвонили, и мы все едем к ней. Я из дома, другие с работы.
— Скажи Ольге Тимофеевне, что я желаю ей скорейшего выздоровления!
— Обязательно! Миля, я хотела тебя попросить, знаю, что наглая, выброси мусор, а?
— Мусор? — удивилась я.
— Ну да! Мама мне давно говорила — разбери в своей комнате хлам, а мне все время некогда! А вчера, когда она исчезла, я всю ночь спать не могла, уборку делала, а днем мы маму искали. Теперь позвонили, надо ехать, а я выбросить совсем не успею, там целых три мешка набралось!
Она посмотрела на мое, видимо, сильно удивленное лицо, и добавила:
— Они не очень тяжелые.
— Но я смогу только через час, когда вернусь.
— Отлично! Вдруг маму выпишут сегодня, она придет, а прямо у входа мешки мусора! Ей нельзя расстраиваться, — тараторила она.
— Договорились. Тогда, если мне надо будет уехать куда-нибудь по делам, покормишь мою кошку?
— Да не вопрос! Держи мои ключи, у меня есть запасные. Пока!
Дочь соседки убежала вперед, поправляя на голове шляпку с брошкой, а я не спеша потопала к подругам.
Елена стонать и рыдать не собиралась. Она орала не своим голосом, призывая на голову вампира все кары. Если бы вампир это услышал, то поспешил бы сам вколотить себе в грудь осиновый кол.
Подруга злилась, металась по квартире, ловко обходя преграды в виде дивана, стульев, кресел и стола. Я об одну такую преграду — диван — споткнулась, да и осталась сидеть на ней, решив, что это судьба, и не надо от нее ужодить. Сидеть мне было очень хорошо, мягко, если бы еще подруга над ухом не орала, так вообще замечательно. Орать я ей не мешала, пускай себе душу отведет. Да и неизвестно, как бы я на ее месте орала, если бы меня ночью вампиры покусали. Поэтому я сидела, Елена орала, Настя заглядывала в комнату, но смотреть не оставалась, уже видела. Сейчас концерт повторялся специально для меня.