Вампирский дедушка
Шрифт:
— Двести двадцать три, — ошарашил меня бессмертный.
— И сколько ты уже обитаешь в трущобах? — я продолжал водить лезвием рядом с голым телом. При этом даже мимолетно не показал, что названная цифра меня удивила.
— Тридцать два года, — пролепетал аристократ. Его тело дрожало, глаза лихорадочно бегали, а зубы стучали.
Я пока что не задавал тех вопросов, которые меня по-настоящему интересовали. Всё начинается с малого, но постепенно буду раскручивать пленника на более значимые темы.
— Как попал сюда? Да не дергайся ты! —
— Проиграл состояние, лишился зеленой мошны. Попробовал отыграться. Голубая тоже закончилась. Потом и на синем счету не осталось средств. Я прогневил богов. И род лишил меня моей фамилии, — вынужденно признался пленник.
Какая-то чехарда. Ну будем разбираться:
— Какая фамилия? Какой род?
— Я из дома Марьиных-Кузьминых. Репинский род.
— А теперь послушай сюда, — я провел клинком по бедру. Мог бы и по щеке, но эффект будет лучше, если дворянчик будет видеть раны на своем теле. — Сейчас я буду задавать вопросы. Если они тебе покажутся странными, необычными или очевидными, ты всё равно будешь отвечать. Это понятно?
— Меня будут искать, — заорал благородный. — Все знают, где я нахожусь, и...
Я вонзил лезвие в ногу. Налоговик вскрикнул и прервался на полуслове. Поглядите-ка на него. Пугать меня вздумал. Вот потеха! Но зато очевидно, что это была последняя попытка сопротивления. Дальше он запоет как миленький.
— Никто не знает, что ты здесь, — по моему лицу прошлась улыбка. — Альфач мертв. Все благородные, которые были в доле за убийство людей, — я кивнул на склянки, — тоже мертвы. Да даже твой кучер мертв. И ты умрешь, если не будешь отвечать на вопросы.
— Я всё понял, — сразу же сдался аристократ.
— Кем ты был до того, как попал в трущобы? — я подумал, что пора переходить к более конкретным вещам.
— Так печать...
Я закатил глаза и выразительно постучал плашмя кинжалом по его руке.
— Дворянин клана Российской империи. Принадлежу Репинскому роду. Торговец Центрального герцогства. Служащий финансового сектора Рязанского графства. Барон восьмого уровня из дома Марьиных-Кузьминых, — отрапортовал налоговик. — Раньше меня звали бароном ле’Гуриантом.
— Очень интересное имя, барончик, — я поддел оружием его белоснежный локон. Слыхал, что где-то в моем мире волосы принимали по дорогой цене. Сдается мне, что за такие отвесили бы порядочную сумму. — Сейчас тебя зовут по-другому?
— Д-да.
— Как? И почему?
— Димитрием. Это имя я получил при рождении. Второе имя мы выбираем, когда получаем второй уровень. Но я сейчас в трущобах. Я лишился нового имени.
— Понятно, — протянул я. — И сколько домов в клане? Что такое дома? Давай также четко отвечай, как и на прошлый вопрос, — я хмыкнул.
— Это семьи с их прямыми потомками. Домов многие сотни тысяч. Я не знаю точное значение, — пленник неопределенно передернул плечами. Говорил он теперь уверенно и быстро, но тело продолжал колотить озноб. — Их количество
— Так дом — это просто фамилия? — догадался я. — Почему тогда двойная?
— По отцу я Марьин, а по матери — Кузьмин.
— Так у твоих родителей тоже должны быть две фамилии. Почему тогда у тебя их не четыре? — уловил я неувязку. Хотя понятное дело, что объяснение этому было.
— После рождения ребенка, отец отдает ему материнскую фамилию, а мать — отцовскую.
— Понятно, — я кивнул головой, показывая, чтобы тигрица не уши распускала, а за шухером следила. Девчонка нагло показала кончик языка и отвернулась. Вот ведь язва малолетняя! — Такое имеет место быть.
Наши феминистки с моей старой Земли описались бы от счастья. Вот слыхал как-то, что сейчас не только отчества есть, но и матчества появились. Хе-хе. Не удивлюсь, если петуха, из-за которого я встретился с Тиамат, звали бы Иван Еленович. Тьфу, ты! Опять какие-то ненужные мысли в голову лезут.
— И почему ты барон восьмого, — я выделил это слово, — уровня? Сколько всего уровней? Какие ещё титулы существуют?
— Четырнадцать баронских уровней. Четырнадцать графских. Четырнадцать герцогских. А выше них только члены императорской семьи, — перечислил налоговик.
Я заметил, что его тело стало намного бледнее, чем при первой встрече. Видимо, много резервов чужой крови затратил на исцеление. На всякий случай проверил сухожилия — всё такие же рассеченные, хотя уже начали заживать. И чего, спрашивается, он тогда так боялся этого металла? Ну залечился бы не через десять секунд, а через пять минут. Разница не столь велика.
— И что нужно, чтобы подняться по иерархии? — я пальцами изобразил, что взбираюсь наверх. Тигрица прыснула.
— Каждые пятьдесят лет жизни боги прибавляют по одному уровню. За каждое значимое достижение — могут дать внеочередной.
— И что за достижения? Почему ты восьмого, если тебе двести лет с копейками? — уловил я очередную неувязку.
— Я сейчас первого. Все, кто попадают в трущобы, имеют первый, — дворянин кивнул на руку. Возле зеленой короны стояла римское число «1». — У меня два достижения было: окончание школы и получение специальности. Для перехода к графскому титулу нужно дозволение главы рода из баронства. А для герцогского — дозволение Патриарха. Если не получить их, то навсегда останешься бароном четырнадцатого уровня.
Забавно. Теперь понятно, почему из трущоб почти невозможно выбраться. У новорожденного и этого аристократишки одинаковые уровни. И если другой дворянин видит печать, то понимает, что перед ним опустившийся благородный и на него нельзя положиться. Но меня пока что другое интересует:
— Что за глава рода? Что такое род?
— Это двадцать девять великих семей. Их фамилии носят названия баронств. Каждый дворянин после обучение присягает на верность одной из семей. Я, как и мои предки, присягнул Репиным.