Вампиры, дампиры и прочая нечисть…
Шрифт:
– Милая, ты должна понять, что мы со Станиславом уже несколько сотен лет вместе, – он снял мою вторую туфлю и начал нежно поглаживать пальцы на ноге, – как же я люблю твои маленькие пальчики, малышка.
Он взял мою ногу, поднес к своим губам и посмотрев в глаза начал медленно облизывать пальцы. Это было его любимым занятием. Я знала, что вырываться бесполезно, и говорить о том, что я вообще-то с улицы и мои ноги сейчас не в самом чистом состоянии. Конечно, по лужам я не ходила и в грязь не лезла, но все равно это та же пыль. Однако все эти доводы всегда были бесполезны, и если Кирилл чего-то
– Любимая, отказывая Стасу, ты делаешь мне очень больно. Неужели, ты так сильно не любишь меня?
Его огромные синие глаза смотрели на меня с тоской и грустью. А белые пряди волос, как всегда, небрежно спадали на его мускулистые плечи. Мое сердце сжалось, отказать моему светловолосому ангелу, я была не в силах.
– Я просто еще не привыкла к нему, мне нужно время, вот и все, – попыталась я в очередной раз объяснить Кириллу мой страх перед его другом.
Он поднялся на ноги и взял меня за руку.
– Идем, он скучает там и ждет нас.
Мне ничего не оставалось, как поплестись за любимым на кухню. Стас, как всегда, развалился в кресле. Он чувствовал себя в нашем доме как хозяин и уж точно не как гость. Меня всегда раздражала эта его манера обращаться со всеми вокруг как с рабами. Он смотрел в телевизор и, бездумно переключая каналы, попивал прозрачную жидкость из бокала, наверное, сок. Увидев нас, на его красивом лице появилось обидчивое выражение. В ужасе я поняла, что концерт начинается, даже страшно было подумать, к чему все это приведет. И Стас в лучших традициях театра драмы поджал губы, сделал большие глаза и с обидой в голосе начал жаловаться.
– Ну, наконец-то, а я уже заждался. Кир, ты сегодня обещал мне, что она будет более покладистой, и что я вижу? Представляешь, она опять пыталась оттолкнуть меня, когда я ее поцеловал. Хуже того, она дверь попыталась закрыть перед моим носом! – затем он отвернулся и сделал глоток сока, как будто выдохся после своих слов и замолчал.
Можно было, конечно, попытаться оправдаться, сказать, что Стас был груб, и он повредил мне десны своими клыками, что они до сих пор болят, но это никогда не действовало на Кирилла. Он все время верил в игру своего любимого друга. Поэтому я отвела взгляд от удивленного Кирилла и попыталась прошмыгнуть к мойке, но он схватил меня за предплечье и не дал пройти дальше.
– Это правда? – Кирилл изогнул свою черную бровь.
Стараясь смотреть себе под ноги, я тихо прошептала: «Все не так, как ты думаешь».
Но Кирилл продолжал молчать и держать меня за руку, и я посмотрела ему в глаза. То, что я увидела, мне совершенно не понравилось. Никогда он не был таким злым. Черты его лица заострились, а синева его глаз засветилась. Я в ужасе попыталась отпрянуть от него, но Кирилл сдавил мое запястье, и я не смогла сделать и шагу.
– Я задал тебе простой вопрос, и ты должна ответить на него очень просто: «Правда» или «Не правда»! – процедил он сквозь зубы, сузив свои глаза.
Почему-то сейчас я поняла, что, кажется, Стас наконец-то смог добиться своего. Кирилл не просто зол на ситуацию в целом, он очень зол на меня, так, как
– Значит так, Аня, – Кирилл двинулся в сторону кухонного стола, обошел его и поставил меня напротив вальяжно развалившегося в кресле Стаса, – сейчас ты будешь просить у Стаса прощения за свое поведение по отношению к нему, – я непонимающе посмотрела на Кирилла, – я уже не один раз говорил тебе о том, кто такой Стас и что он значит для меня, а ты, похоже, не очень-то это поняла.
– Кирилл, я…
– Не смей перебивать меня! – он закричал на меня и сдавил мое запястье, которое и так уже болело после пальцев Стаса.
Я не выдержала и застонала от боли не только физической, но и душевной.
Сейчас я смотрела на Кирилла и видела совсем другое существо, не было того прекрасного ангела, передо мной стоял высокий и озлобленный вампир с заостренными чертами лица, выпирающими клыками и горящими глазами. Было так тяжело понимать, что Кирилл делает мне больно только потому, что я якобы обидела его друга.
– Кирилл, пожалуйста, не надо кричать на меня…
Я попыталась высвободить свою руку из его железной хватки, но он лишь дернул меня в сторону Стаса. От неожиданности я запнулась об его ноги и повалилась прямо на него. Стас подхватил меня под руки и мгновенно усадил к себе на колени, прижав к груди.
– Ты будешь делать все, что скажет Стас, и только посмей хоть слово сказать против! – с каждым словом, он говорил все громче и громче, – я долго ждал пока ты, как ты говорила, «привыкнешь», и я терпел и думал, что действительно тебе нужно привыкнуть. Но как оказалось, ты даже не собиралась дать ему шанс, так еще и попыталась его выгнать из нашего дома! – Последнюю фразу он уже выкрикнул с искажённым от злости лицом.
– Ты обманула меня! Значит, и я не собираюсь больше потакать твоим желаниям. Сейчас ты попросишь у Стаса прощения и сделаешь все, что он скажет. И только попробуй еще раз расстроить его! – с этими словами он посмотрел на меня в ожидании.
Я в ужасе сидела на коленях у существа, которое больше всего на свете ненавидела и боялась. И в моей голове все никак не могло уложиться понимание всей этой ситуации. То, что сделал Кирилл… то, что он сказал сейчас – это было просто ужасно; и то, что он сейчас хотел от меня – это… это… было выше моего понимания.
– Кирилл, что ты делаешь? Опомнись, – прошептала я, глядя в глаза самому любимому и единственному существу на свете, которого я боготворила как учителя, как воспитателя и как мужа.
– Хватит, Аня! Я жду твоих извинений перед Стасом! Или может быть, мне, как в далеком детстве, взять ремень, оголить твою маленькую попку и отхлестать тебя? Чтобы выбить из тебя прощение? Ты этого от меня хочешь?
Мои глаза расширились от ужаса и осознания, что Кирилл сделает это. Он, действительно, никогда не переживал по этому поводу и без проблем задирал мое платье, сдергивал плавки, укладывал на колени и начинал меня воспитывать, но это было так давно, что я уже и забыла об этом. А сейчас я вспомнила этот его решительный взгляд.