Вампиры девичьих грез
Шрифт:
— С Лоурэлом было так же? Во время первой встречи, когда вас еще не связывали личные отношения.
— Нас с ним не связывают ЛИЧНЫЕ отношения!
— Я не корректно выразился, межличностные.
— Да, с ним было так же. Вам от этого легче?
— Я боюсь, что вам от этого не легче. А мне — пока — просто любопытно. Вопрос следующий: на Горе вы отказались сдать кровь — это было обдуманно или импульсивно?
— Импульсивно. Я разозлилась на тетку. Но сегодня я бы отказалась обдуманно.
— Когда-нибудь, быть может в детстве, вы мечтали о любви
— Мне хватало того, что об этом мечтала Лизка. Мне казалось все это смешным и нелепым.
— Ваша подруга не показалась мне ни смешной, ни нелепой.
Ах, да, он же был там, как я могла забыть! Он затрахал ее до смерти, высасывая кровь!
— А какой она показалась тебе, тварь, вкусной?! — я вскочила, судорожно схватив чашку и шваркнув ее об край стола. Она брызнула во все стороны осколками и чаем. А я уже летела к нему с перекошенным от ненависти лицом, протягивая вперед руки — не то вцепиться в горло, не то выцарапать эти омерзительные мерцающие глаза.
Он, казалось, даже не шевельнулся. Но уже через секунду я сидела боком на его коленях. Одной рукой он крепко прижимал меня к себе за предплечье, другой удерживал мои сведенные вместе руки за запястья. Сжимая их сильно, до боли.
— Пусти! — слезы бессильной ярости текли по моим щекам, — пусти. Мне больно.
— Больно, — спокойно согласился он. — И будет больно еще некоторое время. Пока вы, Лариса, не осознаете, что сдерживать свои эмоции крайне необходимо в любой ситуации. Или мы уже на «ты»? Я, в общем, не возражаю. Знакомство у нас весьма неформальным вышло.
— Отпустите меня. Вы ломаете мне руки, — чувствовать себя настолько беспомощной было страшно. Он вампир, он сильнее несоизмеримо, да и авторитета у него столько, что убьет меня сейчас, или просто покалечит, и в глазах всего мира будет абсолютно прав. Зачем же я, дескать, на него так, с кулаками набросилась, нехорошим словом обозвала. Что, убил близкого мне человека? Да что такое ее смерть по сравнению с непочтительностью.
— Обещай, что больше не станешь делать резких движений.
— Я обещаю…
— И больше никаких попыток оскорбить меня или физически уничтожить.
— А это возможно? — не смогла сдержать любопытства.
— Нет, это невозможно. Поэтому я и говорю: попыток. Итак?
— Я больше не буду, — что еще оставалось, больно было так, что едва сдерживалась, чтоб не вскрикнуть.
— Ты мне обещаешь?
— Да, да, я обещаю, пожалуйста, — я почти уже плакала.
Руки он отпустил. Морщась, потерла запястья. Вроде не сломал, но синяки еще неделю сходить будут. И хорошо, если только одну. Попыталась встать, и поняла, что второй рукой он меня по-прежнему крепко держит.
— Я же сказала, — затравленно повернула голову, чтобы взглянуть в его лицо.
— Молодец, — улыбнулся он, — хорошо, когда разум торжествует. А теперь поцелуй меня. Мне будет приятно.
Его безумные (иначе и не скажешь) глаза мерцали близко-близко. Одна его рука обхватила меня за талию, заставляя развернуться к нему всем корпусом, другая впилась
Его губы замерли в миллиметре от моих. Скользнули вдоль щеки к уху.
— Ты настолько боишься целоваться? — прошептал едва слышно. Едва касаясь, обвел языком мочку уха, скользнул вниз вдоль шеи, легко поцеловал в основание плеча. Я дрожала.
— Так поцеловать? — вновь шепнул он мне прямо в ухо, — или укусить?
— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла я, уже не веря, что он услышит.
— Пожалуйста что? — выдохнул он мне в губы.
— Пожалуйста, отпустите.
Он отпустил. Причем так резко, что я едва не упала, ведь все это время я пыталась от него отстраниться. Соскочила с его колен и опрометью бросилась к выходу. На бегу едва не запнулась о собственную сумку. Подхватила ее, рванула к двери, и даже успела ее немного приоткрыть. А потом его сильная ладонь заставила дверь закрыться. Более того, он достал из кармана ключ и несколько раз провернул его в замке.
— Не так быстро, Лариса.
Я обреченно обернулась, подпирая спиной дверь и прижимая к груди сумку.
— Давай присядем, и я тебе кое-что объясню.
Я помотала головой. Спасибо, насиделась. Милейшие люди вампиры. Одна беда, что нелюди.
— Обещаю, больше никаких смелых экспериментов.
— Так это был «смелый эксперимент»?!
— Прости, что так напугал. Но я должен был убедиться наверняка.
— Убедиться в чем?
— Присядь, пожалуйста.
Присела. Вот прям где стояла, там и присела, съехав спиной вниз по запертой двери. Он пожал плечами и тоже уселся на пол, в двух шагах от меня, сложив сцепленные в замок руки на торчащей кверху коленке.
— Костюмчик не попортите? — не удержалась я.
— На покупку внеочередного костюма я зарабатываю. Послушай меня сейчас внимательно, ладно? Я позвал тебя не ради праздного любопытства, и не от того, что мне не с кем целоваться. Ты серьезно больна, Лариса.
Если я думала, что он меня уже ничем не удивит, то глубоко заблуждалась.
— Уверяю вас, куратор, я чувствую себя прекрасно, если только не простудилась сегодня на морозе.
Особенно когда вы не ломаете мне руки и не лезете целоваться.
— Ты замерзла, но насколько я могу чувствовать, пока не простудилась. Проблема в другом.
— Да? И чем же, по-вашему, я больна?
— Это редкое генетическое заболевание, совершенно не изученное в человеческой медицине, поскольку предыдущий подобный случай был зафиксирован более двухсот лет назад. Да и тогда он был единичен. Вампиры, впрочем, проблемой занимались. Даже дали этой болезни достаточно сложное наименование, которое я сейчас даже произносить не стану. Потому что ни к чему, да и не помню, если честно. А вот путей решения этой проблемы, увы, найдено не было. Догадаешься, о чем идет речь?