Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1

Тигиева Ирина

– Я тоже верил в подобное, когда был ребёнком. Но долгие годы исследований показали другое: если феномен нельзя свести к определённой причине, он нереален.

– Мне двадцать,- отрезала я.- Но возраст не имеет никакого отношения к тому, во что я верю. И очень жаль, что вы, несмотря на долгие годы исследований, не делаете различия между медиумом, живущим на соседней улице, и "стоящим меж двух миров", обладающим магическим зрением. Спасибо, что уделили мне время.

Разочарование было слишком горьким. Я вскочила со стула, надеясь уйти до того, как

из глаз брызнут слёзы, но профессор поспешно поднялся следом.

– Что вы сказали?

Я в недоумении остановилась.

– Вы использовали термин,- пояснил профессор.- Редкий термин.

– "Стоящий меж двух миров"?

– Поразительно… Прошу вас, сядьте.

Совершенно сбитая с толку, я повиновалась. Профессор тоже занял своё место и уже без тени снисходительности проговорил:

– Прошу меня извинить, я не имел намерения вас обидеть. Скажите, откуда вам известен этот термин?

– Я прочитала столько литературы, что уже не могу вспомнить, где мне попадался тот или иной термин.

– Понимаю. Вы спросили, верю ли я в сверхъестественное. Мой искренний ответ: да. Я верю в существование того, что невозможно постичь только разумом. И, пожалуй, в мире есть место людям, которые видят то, что скрыто от взора других. Но, думаю, вы приехали сюда не для того, чтобы задать мне этот вопрос.

– У меня много вопросов, профессор. Прежде всего о людях, описанных в вашей статье.

– Используя ваш термин, они были "стоящими меж двух миров", что можно приравнять к высшей ступени магического зрения. Оно проявляется по-разному в зависимости от человека и его духовной силы: кто-то может заглядывать в будущее, кто-то общаться с духами умерших или определять "нечистые" места.

– А барон Вальдемар? Что именно видел он?

Профессор чему-то улыбнулся и отпил из своей чашки.

– На этот вопрос трудно дать однозначный ответ. Не забывайте, он жил более четырёх столетий назад и считался сумасшедшим.

– Вам известна причина его смерти?

– Источники указывают на то, что он умер от страха.

– Вызванного чем?

Профессор откинулся на спинку стула.

– Мне кажется, вам известно о бароне не меньше, чем мне, хотя бы учитывая то, что вы знаете его имя и титул, которые в моей статье не упоминаются.

Я прикусила губу, досадуя на собственную оплошность.

– В интернете мне попалось стихотворение, переписанное с манускрипта 16-го века…

– "Когда ночь сменяет день",- кивнул профессор и, отвечая на мой удивлённый взгляд, добавил:

– Я тоже пользуюсь интернетом.

– Тогда вы, наверное, знаете, что этот манускрипт – завещание барона. Правда, я не видела оригинала…

–  Я видел.

– Что, по-вашему, было тенью, которой он так боялся?- выпалила я.

– Барон использует два слова для определения того, что в стихотворении именуется просто "тень" – "Gestalt" и "Wesen", что в переводе с немецкого означает "существо, сущность". Эти слова могут относиться к чему

угодно.

– К чему угодно…- упавшим голосом повторила я.- Неужели у вас нет никаких догадок?..

Профессор помолчал несколько секунд, потом отчётливо произнёс:

– Официального мнения на этот счёт нет и быть не может. Лично я убеждён, что барон имел в виду вампира.

Я чувствовала, как кровь прилила к голове, даже в ушах зазвенело. Профессор вроде бы не ничего не заметил и спокойно продолжал:

– В этом, по моему мнению, и заключается основное различие между "стоящими меж двух миров" и теми, кто просто обладает магическим зрением. Далеко не всякий, кто может общаться с душами умерших или довольно точно предсказывать будущее, способен видеть потусторонних существ, таких как вампиры или демоны. Думаю, отсюда и название – "стоящий меж двух миров" – некто на пороге между нашим миром и миром потусторонним, человек, способный видеть сверхчеловеческое.

– По какому принципу это происходит?- я едва справлялась с волнением.- Люди, рождённые с этим даром… Почему они с ним рождаются?

– Боюсь, никто не сможет дать вам ответ на этот вопрос. Большая часть происходящего во вселенной случается без нашего ведома. Кроме того, сведения о таких людях весьма отрывочны и спорны. Единственное, чем я могу с вами поделиться, это предположением.

Тут он посмотрел на часы и со вздохом проговорил:

– К сожалению, я не располагаю временем, чтобы подробно ознакомить вас с моими исследованиями. Но, в соответствии с моими выводами, чаще всего способностью видеть существ, угрожавших благополучию людей, обладали те, в чьих силах было обеспечить необходимую защиту. Старейшины кланов, патриархи, жрецы, а позднее представители духовенства, то есть люди, облечённые властью и обладавшие чувством ответственности и долга. Разумеется, и среди них могли встречаться исключения.

– То есть, они рождались как бы в противовес тому, что представляло опасность?

– В какой-то мере. Хотя трудно представить, что все они сознавали свой долг. А многие, подобно барону, считались безумцами, и едва ли кто-то прислушивался к их мнению. Всё это очень относительно. Но я должен спешить. Мне искренне жаль, что приходится прервать наш разговор, который, должен признать, превзошёл мои ожидания.

Я торопливо подскочила вслед за ним.

– Позвольте ещё два вопроса, профессор. Вы… действительно считаете, что вампиры существуют?

– Уверен, что слышать подобное от учёного довольно необычно. Но да, я допускаю возможность существования sanguisugae[1], как их называл Уильям Ньюбургский. Какой ваш второй вопрос?

– Скорее это просьба – о ещё одной встрече. Понимаю, вы очень заняты, но…

– Хорошо. Вы сможете подойти сюда же в понедельник вечером часов в…

– Вечером я… работаю,- соврала я.

Профессор порылся в кармане и протянул визитную карточку.

– Позвоните мне на выходных. А сейчас прошу меня простить.