Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1
Шрифт:
– Можешь ехать. Твою кузину я отвезу куда и когда она скажет.
Улыбка Доминика начала источать яд.
– Не в традициях нашей семьи оставлять кого-либо из её членов на попечение посторонних. А моя кузина мне до смешного дорога, если ты ещё не заметил.
– Что ты, это так бросается в глаза!- не удержалась я, но, перехватив его взгляд, поспешно добавила:
– Спасибо за предложение, Винс, но нам и правда пора. Я страшно устала, едва держусь на ногах.
Винсент
– "Наш славный друг в крови своей
услышал властный голос фей".[2]
Забравшись в «Феррари», он по своему обыкновению врубил музыку на полную громкость, но я её сразу выключила. Он скосил на меня удивлённый взгляд.
– Почему Арент не прикончит тебя, как того татуированного волкодава в ночном клубе?- без церемоний спросила я.
– Может, потому что я – не тот татуированный волкодав из ночного клуба.
– И в чём разница?
– Полагаю, вопрос – риторичекий.
– Почему он не обратит тебя в пыль?
Доминик состроил снисходительную гримасу.
– Потому что не может. По той же причине, по какой я не могу обратить в пыль его.
– Хочешь сказать, убить вас действительно невозможно?
– Общая кровь, моя дорогая,- проигнорировал мой вопрос Доминик.- Во мне, как и в нём, течёт кровь первого из бессмертных. Она переходит к обращаемому с кровью обращающего как часть ритуала с целью избежать взаимного уничтожения бессмертных бессмертными. Kак видишь, предосторожность не была излишней.
– Как часть ритуала,- повторила я.- Значит, не кровь вампира делает ему подобным?
– Нет. Это лишь что-то вроде посвящения.
– А моя кровь, что влилась в твои вены? Она тоже тебя во что-то "посвящает"? Кроме того, что я не могу поднять на тебя руку.
Доминик глумливо рассмеялся, в желтоватых глазах мелькнула издёвка.
– Не будь я защищён таким образом, трудно даже вообразить, какой опасности бы подвергался, находясь с тобой рядом!
Я лишь жёлчно усмехнулась.
– Влившись в мои вены, твоя кровь установила между нами нерушимую связь,- небрежно продолжил Доминик.- Я чувствую твоё присутствие, где бы ты ни была, и в любой момент могу оказаться там же, где и ты. Разумеется, пока мы оба находимся на ночной стороне суток.
– Теперь точно можно сказать, что на меня снизошло благословение. Но вернёмся к посвящениям. Ливия ведь не знает, кто ты?
– Как ты догадалась?
– Никогда не думал обратить её?
– Теперь это уже не имеет значения, не так ли?
– Я видела вас вместе,- упрямо возразила я.- Конечно, ты не испытываешь к ней
Доминик дал волю смеху и, вытирая несуществующую слезинку, издевательски ласковым голосом проговорил:
– Успокойся, душа моя. Арента я ненавижу ещё больше.
Я скрипнула зубами и прошипела:
– Вечность со мной действительно покажется тебе вечностью. Кузен.
– Обо мне не беспокойся. Главное, чтобы это показалось вечностью Аренту. Кстати, ты вроде бы тоже ненавидела его ещё совсем недавно. Что вдруг заставило тебя так к нему перемениться?
– Знакомство с тобой.
– Не стоит преувеличивать мои скромные заслуги, ch'erie. Об Аренте ты не знаешь очень многого.
– Зато более чем достаточно знаю о тебе,- отрезала я.
– Боюсь, что и в этом ты ошибаешься. Достичь искусства Арента мне никогда не удавалось.
– Какого ещё искусства?
– Приносить смерть. Или думаешь, он проводил вечность в созерцании античных статуй и средневековых гравюр? Арент уничтожал смертных тысячами, купался в их крови, доводил до сумасшествия, пока они не начинали молить о смерти небо и преисподнюю. Он истреблял целые кланы с улыбкой греческого божества и жестокостью восточного демона. Сеять безумие было его любимым развлечением. И правда, разве не забавно видеть, как родители становятся палачами собственных отпрысков и кровные родичи прибивают головы друг друга к воротам своих замков? Но ты бледна, мой ангел. Я сказал больше, чем ты хотела услышать?
Откуда-то появилась вызывающая мурашки уверенность, что всё это правда. Но я только хмыкнула:
– Будто ты в это время занимался разведением герани.
– Разумеется, нет. Но с Арентом трудно сравниться. Мне всегда не доставало его фантазии.
– Ты себя недооцениваешь. Одно то, что ты делаешь со мной, ради того чтобы досадить ему, запросто обеспечит тебе недостающие очки.
– Грязная дорога тоже хороша, если она ведёт к цели,- невозмутимо отозвался Доминик.
– А что, если после моего обращения ты встретишь смертную, которую захочешь обратить, а сделать это уже не сможешь? Это не приходило тебе в голову?
– Мне бы никогда не пришло в голову обратить какую бы то ни было смертную. Идея с твоим обращением тоже не приводит меня в восторг, но чего не сделаешь ради мести!
– Подожди, пока тебе стукнет столько же, сколько Аренту,- буркнула я.
– Уже стукнуло.
– Как?..- опешила я.- Ты… Ты… родился не в 17 столетии?..