Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1
Шрифт:
– Тебе известна история этого дворца?
– Какой-то махараджа построил гробницу для одной из своих жён.
– Для любимой жены, по которой, говорят, очень горевал после её смерти,- уточнил Доминик.
– Как видно, его воображения хватило на большее, чем возложение белых цветов на могилу.
– Думаешь, поэтому моя скорбь была бы менее искренней?
– Прошу тебя, какая скорбь?- я возвела глаза к светившей в небе луне.- Значение этого слова известно тебе только из книг.
–
– Представь себе,- жёстко проговорила я.- Причём твоими стараниями.
– То, о чём ты сейчас думаешь, – чувство вины, а не скорбь,- усмехнулся Доминик.- Так же как то, во что ты играешь со мной, – притворство, а не начинающая просыпаться привязанность. Мне почти жаль тебя, когда ты изо всех сил стараешься убедить меня в наличии того, на что, судя по всему, не способна.
Всё внутри меня болезненно сжалось. В глубине души я надеялась, что мои вымученные чары действовали на Доминика хотя бы немного. Теперь он разбивал эту иллюзию вдребезги… Вздохнув, я устало покачала головой.
– Я могла бы попытаться убедить тебя, что ты ошибаешься. Но для чего? По большому счёту, тебе нет дела до моих эмоций, пока ты можешь удовлетворять свои желания. В этом я тебе не отказываю, так почему тебя должно интересовать что-то ещё?
Все усилия пропали даром, теперь мой взлелеянный план казался невыполнимым… Доминик вдруг резко поднялся со своего лепестка.
– Скоро рассвет. Пора отсюда убраться.
Я недоумённо вскинула на него глаза, но он на меня не смотрел. Тогда я тоже поднялась на ноги.
– Могу я попросить тебя о ещё одной услуге?
– Какой?
– Хочу посмотреть на эту гробницу со стороны,- я кивнула на первый попавшийся минарет.- Оттуда.
Доминик стиснул мои плечи так, что я поморщилась, но он этого как будто не заметил. Крыша минарета представляла собой уменьшенную копию большого купола. Доминик тут же выпустил меня из рук, и я на всякий случай уцепилась за торчавший из купола шпиль. Красота посеребрённого лунным светом дворца-усыпальницы была потрясающей, но я уже не могла на ней сосредоточиться. Меня удивляло поведение Доминика. Он по-прежнему избегал на меня смотреть, лицо было непроницаемым. Я не сводила с него пристального взгляда.
– Тебя как будто задели мои слова.
– С чего бы?
– Тебе… всё-таки есть дело до того, как я к тебе отношусь?
Доминик наконец повернулся ко мне.
– Ты ведь не настолько глупа, чтобы задавать вопрос, ответ на который очевиден.
– Но каким образом? Вы же не в состоянии испытывать человеческие чувства…
– Кто сказал, что это чувство – человеческое?
– И в чём отличие? Оно сильнее в сотни раз?
– Да, оно очень сильное, и это очень больно,- зло проговорил Доминик.- Но ты всё равно не поймёшь, пока остаёшься человеком.
– И поэтому ты так хочешь меня обратить? Чтобы я скорее поняла?
Глаза
– Я не знаю, чего хочу больше: обратить тебя или высосать из тебя кровь, чтобы ты следовала за мной вместе с тенями прочих моих жертв. Тогда бы ты тоже оставалась со мной вечно, только бы не причиняла никаких неприятностей.
При мысли о подобной перспективе мне стало нехорошо.
– Ты, конечно, этого не сделаешь, и всё же – из простого любопытства – разве ты видишь эти тени постоянно?
– Самонадеянность становиться твоим пороком, моя любовь. Но, клянусь всеми демонами ада, напрасно!
– Неужели?
– Не обольщайся моим откровением. То, что я к тебе испытываю, действительно имеет мало общего с человеческими чувствами. На самом деле для тебя было бы лучше, если бы я относился к тебе спокойнее.
– Можешь объяснить почему?
– Потому что ты стискиваешь зубы всякий раз, когда я к тебе прикасаюсь, и, к сожалению для нас обоих, я это знаю. Но самое ужасное, что мне, как ты говоришь, есть до этого дело, причём гораздо больше, чем мне бы хотелось. И это обстоятельство пробуждает во мне другие эмоции и желания, о которых тебе лучше не знать.
Порыв ветра растрепал мои волосы. Мимо пронеслась стайка птиц – до рассвета в самом деле оставалось немного.
– А если бы я сказала, что ты ошибаешься? Что я всё чаще забываю о ненависти, когда ты находишься рядом?
– Тогда бы я напомнил, что в моих венах течёт твоя кровь, и я чувствую даже то, что ты отчаянно пытаешься скрыть. Кстати – из простого любопытства – с какой целью?
Мне понадобилось всё самообладание, чтобы сохранить невозмутимость. Но это был мой шанс, единственный, и упускать его было нельзя.
– Для того, в чьих венах течёт моя кровь, ты на удивление недогадлив. Зачем бы я пыталась скрыть то, что тебя, как я думала, всё равно не интересует? Нет, не скрыть – я всеми силами пытаюсь это побороть. Ненависть за боль, что ты причинил. Эту боль я никак не могу тебе простить…
Горящие глаза Доминика не отрывались от моего лица, как будто он хотел проникнуть мне в самую душу. Казалось, мои слова привели его в смятение.
– Я не хочу вечности, наполненной ненавистью к тебе. Если бы я снова позволила тебе напиться моей крови, это бы могло что-то изменить? Я бы могла перестать тебя ненавидеть?
– Я не знаю,- тихо проговорил он.
– Тогда почему бы не попытаться? Разве нам есть что терять?
– Мне – нет.
– Мне – тем более.
Слабо улыбнувшись, он погладил меня по щеке.
– Ты ведь понимаешь, что тогда связь между нами усилится. Мне будет ещё легче подавить твою волю.
– До сих про ты прибегал к этому нечасто. Так почему это должно пугать меня теперь?
– Потому что я хочу обратить тебя, и соблазн полностью подчинить тебя моей воле становится всё сильнее.