Вампиры: Когда ночь сменяет день. Книга 1
Шрифт:
– Она нам не помешает.
Доминик, наконец, выпустил мою руку и, обняв ошеломлённую Ливию, втолкнул её в дом. Через открытую дверь мне было хорошо видно заплаканное лицо Ливии, её глаза, с мольбой устремлённые на вампира. Скользнув по щеке, пальцы Доминика погладили её шею.
– Помнишь, ты как-то говорила, что не можешь без меня жить, моя душа? Это действительно так?
Губы Ливии затрепетали.
– Ты же знаешь, ты для меня – всё… Я люблю тебя… Ты… ты ведь обещал, что никогда меня не оставишь!..
– Я обещал, что не оставлю тебя, пока ты жива,- с улыбкой уточнил Доминик.- И обещания свои
Осознав, что сейчас произойдёт, я не помня себя бросилась к двери. Но было поздно. Не сводя с меня светящихся насмешкой глаз, Доминик сжал шею Ливии и быстро повернул кисть. Послышался хруст. Последний взгляд Ливии, повернувшей голову следом за вампиром, был устремлён на меня… Губы Доминика вроде бы шевелились, но я не различала слов, сознание отказывалось воспринимать то, что произошло…
Когда связь с реальностью начала восстанавливаться, я обнаружила себя среди каких-то деревьев, несущейся в неизвестном направлении. На мне была пижама, в которой Доминик вытащил меня из дома, тапочки, видимо, слетели во время бега. Больно споткнувшись о торчавший корень, я кубарем покатилась по земле и, уже не в силах подняться, прислонилась к стволу ближайшего дерева. Скорее всего, я находилась в сквере, примыкавшем к дому Ливии. Она как-то рассказывала, что бегает здесь по утрам, и предлагала к ней присоединиться… Ещё одна смерть по моей вине. Но сейчас эта мысль не вызвала у меня никаких эмоций, кроме бесконечной усталости. Не знаю, сколько я просидела, не двигаясь, уткнувшись лбом в согнутые колени, пока знакомое чувство холода не начало расходиться по венам. Я подняла голову. Доминик как ни в чём не бывало сидел рядом.
– И что теперь?- безо всякого выражение спросила я.
– Ничего. Я больше не хотел о ней слышать.
– Вот как. А я-то думала, ты хотел доказать, что я – твоя единственная.
– И правда, чуть не забыл. Но это я могу доказать и другим способом.
– Тебя это, кажется, в самом деле забавляет,- усмехнулась я.- Но что будет потом, когда ты меня обратишь? Когда я стану такой же, как ты?
– Твоя кожа станет намного холоднее, совсем ненамного бледнее, и ты перестанешь с осуждением относиться к тому, что я делаю.
Я рассеянно отметила, что в его голосе не было насмешливости, и, устало вздохнув, поднялась на ноги. Доминик поднялся следом и уже протянул ко мне руки, но я резко отпрянула.
– Неужели ты не понимаешь? Неужели это непонятно вам обоим? То, что вас так во мне привлекает, – это моя непохожесть на вас, моя тёплая кожа, моя способность испытывать страх и боль, моя человеческая уязвимость! Что от всего этого останется, когда я стану такой же бессмертной и бездушной, как вы? Когда мне будет всё равно, убей ты даже полсвета. Когда моё тело лишится согревающей его крови и умрёт, став таким же бесчувственным, как твоё собственное…
– Ты считаешь моё тело бесчувственным? И это после двух последних ночей!- искренне удивился Доминик.- Или процесс заживления ввёл тебя в заблуждение? Если тебя это утешит, твои царапины причиняют боль.
Я закатила глаза и отвернулась, но тон Доминика вдруг изменился:
– Ты переоцениваешь себя и недооцениваешь нас. Переход к бессмертнию изменяет, но мы всё равно остаёмся теми, кем всегда были. Каждый из нас так
Я уставилась на него с удивлением, которого не могла скрыть.
– Неужели ты в самом деле говоришь обо мне? Куда же подевалось "жалкое смертное существо", каким я была ещё совсем недавно?
Доминик не сводил с меня янтарных светящихся глаз.
– Ты привлекаешь меня и будучи человеком.
– Тогда оставь меня такой!
Слова вырвались у меня прежде, чем я успела осознать всю их бесполезность. Тут же оказавшись рядом, Доминик легко провёл согнутыми пальцами по моей щеке.
– Я бы оставил тебя человеком, но что потом? Наблюдать, как ты медленно умираешь и превращаешься в ничто? А после до конца времён носить белые цветы на твою могилу?
Его поведение всё больше сбивало меня с толку, и я совершенно бездумно брякнула:
– Почему белые?
– В знак вечной памяти. Так было принято у нас в роду.
Скользнув под тонкую ткань пижамы, его ладони обожгли холодом мою кожу.
– Если я привлекаю тебя как человек, откуда ты знаешь, буду ли я привлекать тебя как…
Губы Доминика властно прижались к моим, потом переместились к уху.
– Больше не заводи этот разговор. Всё, что я сегодня сказал, должно, наконец, убедить тебя, что обращение неотвратимо.
Я стиснула зубы и с мгновенно вспыхнувшей злостью подумала: "Так же как и твоя смерть!".
[1] Tapas (исп.) – закуски на маленьких тарелочках.
Глава 12
Проснувшись, я никак не могла понять, где нахожусь. Широкая белоснежная постель, чёрный мрамор стен, голубоватый свет невидимых ламп… Обстановка была незнакомой, и я ломала голову над тем, какое сейчас время суток. Накануне я точно заснула на кровати в доме Доминика, после того как он снова постарался наглядно доказать, что тело его не бесчувственно. В этот раз я не стала раздирать ему спину, направив всю ненависть на фантазии о том, как его сердце пронзает изящный кинжал Толлака. Не знаю, как объяснил себе перемену Доминик, но в его по-прежнему неистовых ласках начала отчётливо проскальзывать нежность. Я устремила задумчивый взгляд на багровые кровоподтёки на предплечьях и запястьях. Теперь стоило немного изменить тактику. Не слишком резко и не сразу, иначе это вызовет подозрение. Доминик хитёр и видит меня насквозь, но постепенно я заставлю его поверить, что не испытываю к нему вражды, и что он может спокойно повернуться ко мне спиной…
– Мне искренне жаль твой загар.
Вздрогнув, я подняла глаза от синяков на стоявшего перед кроватью Доминика. Из одежды на нём были только джинсы, серебристые волосы взъерошены. Я удивлённо вскинула брови.
– Разве уже опять ночь?
Улыбаясь, Доминик опустился на кровать рядом со мной.
– Ещё ночь, мой ангел.
– Но небо ведь светлело.
– Там, где мы находились – да, но не там, где мы находимся теперь.
– Даже не буду притворяться, что мне это понятно.