Вампиры, сконы и Эдмунд Херондэйл
Шрифт:
— Херондэйл, — сказал Эдмунд, тоже поклонившись. Его золотистая уверенность и открытая улыбка сделали свое дело.
— Новенькие в клубе? — вдруг доброжелательно спросил Альванли. — Ну и ну. Это же праздник. Могу я вам обоим предложить выпить?
Друзья Альванли, одни за карточным столом, другие, слоняющиеся вокруг, издали сдержанные приветливые возгласы. Как сообщалось в счастливом докладе, королева Виктория благополучно родила, и мама с дочкой чувствовали себя превосходно.
— Выпьем за здоровье нашей новой принцессы Беатрис и королевы!
— Разве у бедной женщины не девять детей? — спросил
Эдмунд же был готов, чтобы его усиленно потчевали напитками, хотя в какой-то момент он ошибся и назвал королеву Ванессой, а не Викторией.
— Ха-ха-ха, — рассмеялся Магнус. — Он сидит на Рун Тане [5] , в этом никакой ошибки!
5
Рун Тан (Фиенг Рун Тан, Feng RunTan) — оптимизатор объема женской груди.
Эдмунду дали еще выпить и почти тут же втянули в карточную игру. Магнус также присоединился к игре Макао [6] , хотя с некоторым беспокойством рассматривал Сумеречных охотников. Люди, которые беспечно считали, что мир задолжал им удачу, могут быть опасны за игровым столом. Добавьте к этому тот факт, что Эдмунд, несомненно, жаждал волнения, а его темперамент очень хорошо подходил неудаче за столом. Внезапно в глазах парня, которые изменились при свете восковых свечей клуба от цвета неба до цвета моря за мгновение перед бурей, промелькнула какая-то тревога.
6
Макао — азартная карточная игра, широко распространенная в мире в начале XX века, до запрета игорных домов. Названием обязана городу Макао (Аомынь), бывшей португальской колонии, крупнейшему центру игорного бизнеса на востоке.
Эдмунд, по мнению Магнуса, напоминал ему не что иное, как лодку — блестящую, красивую, зависящую от прихоти воды и ветра. Только время покажет, найдет ли он якорь и гавань или вся эта красота и очарование превратятся в обломки.
Отложим все соображения в сторону, Магнусу не было необходимости строить из себя няньку для Сумеречных охотников. Эдмунд — взрослый человек и может сам о себе позаботиться. В конце концов, именно Магнус заскучал и уговорил Эдмунда уйти из Белого клуба, отправиться на отрезвляющую прогулку и подышать ночным воздухом.
Они ушли недалеко от Сент-Джеймс-стрит, когда Магнус сделал паузу в своем рассказе о своем каком-то определенном событии в Перу, потому что чувствовал, что Эдмунд рядом с ним прислушивался очень внимательно, каждое очертание этого ангельского атлетического тела внезапно напряглось. Ему невольно на ум пришло сравнение с собакой, услышавшей в подлеске какое-то животное.
Магнус проследил за взглядом Эдмунда, пока не увидел то, на что смотрел Сумеречный охотник: мужчина в котелке, его рука твердо держится за дверцу экипажа, при этом казалось,
Все происходящее было отвратительно неприличным, а мгновение спустя стало еще хуже. Магнус видел, что мужчина держал за руку женщину. Она была одета просто, как подобает служанке или камеристке. Человек силой пытался вытащить ее из экипажа.
И ему бы это удалось, если бы не вмешательство другого пассажира — невысокой дамы в темном, на этот раз шуршащем как шелк платье и со звучащим как гром голосом.
— Отпусти ее, ты, негодяй! — прокричала дама, колотя мужчину по голове своей шляпкой.
От столь неожиданного нападения мужчина отпустил женщину, но переключил свое внимание на даму и вместо этого схватил руку, держащую шляпку. Женщина издала крик, скорее, от гнева, чем ужаса, и ударила его в нос. От удара лицо мужчины слегка развернулось, и Магнус с Эдмундом смогли увидеть его глаза.
Пустоту за этими блестящими ядовито-зелеными глазами нельзя было перепутать ни с чем. «Демон», подумал Магнус. Демон, да еще голодный, который пытается похитить женщин из экипажа посреди улицы Лондона.
Демон, да еще и очень неудачный, раз вытворяет такое прямо на глазах у Сумеречного охотника.
Ему и невдомек, что обычно Сумеречные охотники охотятся группами, и что Херондэйл пьян.
— Очень хорошо, — сказал Магнус. — Давай на минуту остановимся и подумаем… О, ты уже убежал. Отлично.
Он обнаружил, что обращается к пиджаку Эдмунда, скинутого и брошенного кучей на мостовую, и шляпе, аккуратно вращающейся рядом с ним.
Эдмунд прыгнул и перевернулся в воздухе, аккуратно приземлившись на крышу экипажа. После этого он вытащил спрятанное в складках одежды оружие: два кнута, о которых говорил до этого, образовавших дугу света на фоне ночного неба. Он владел ими с точностью разреза, их свет пробудил золотистый огонь в его взъерошенных волосах и отбрасывал свечение на его очертания. И в этом свете Магнус увидел, как изменилось его лицо: от насмешливого мальчика до сурового лика ангела.
Один кнут обернулся вокруг запястья демона, как рука джентльмена вокруг талии дамы во время вальса. Другой — тугой проволокой вокруг его горла. Эдмунд крутанул рукой, и демон, перевернувшись, рухнул на землю.
— Ты же слышал, что сказала дама, — сказал Эдмунд. — Отпустить ее.
Внезапно у демона стало зубов еще больше, чем было, он зарычал и бросился на экипаж. Магнус взмахнул рукой, и дверца кареты закрылась, а сама она дернулась вперед на несколько шагов, несмотря на то, что водитель отсутствовал — возможно, его съели, — а Сумеречный охотник по-прежнему стоял на крыше.
Эдмунд не потерял равновесия. Стоя уверенно на ногах, как кошка, он просто спрыгнул вниз на землю и ударил кнутом по лицу демона Эйдолона, опрокинув того назад. Эдмунд приземлился ногой прямо на горло демона, и Магнус увидел, что существо начало корчиться, его очертания стали размытыми из-за меняющейся формы.
Он услышал скрип открываемой дверцы экипажа и увидел, как женщина, ударившая демона, пытается выбраться из относительной безопасности на кишащую демонами улицу.
— Мадам, — двинувшись вперед, произнес Магнус. — Я должен вам посоветовать не выходить из экипажа, пока продолжается убийство демона.