Вампиры тут беспризорные
Шрифт:
— Вы можете сделать предзаказ на артефакт, ограничивающий порталы. Также я могу изготовить бомбочки для ванн, которые, как я слышал, больше не поставляют. — Степан улыбнулся шире, заметив, что мать герцога явно заинтересовалась, — Зелье для роскошных волос и для депиляции. Это, если говорить об эксклюзивных вещах, которые могу создать только я. Также возьмусь за любое зелье и артефакт не выше седьмой ступени.
— Седьмой? Я думала, вы находитесь на пятой. — с тенью удивления сказала Рионалина. Керналион тоже покосился на вампира, а переселенец-то куда полезнее,
— Мой предшественник был на пятой. — мягко возразил попаданец. В своих навыках Степан был более, чем уверен.
— Вы не боитесь, что вас посадят за то, что вы изготавливаете и продаете зелья выше вашей официальной ступени? — чуть приподняла брови Рионалина.
Вампир чуть улыбнулся. Конечно, он об этом переживал, но какая всем разница, если его рынок сбыта — город Звезд? Преступникам все равно, какое зелье покупать, если цена не кусается и качество нормальное.
— Что вы, госпожа. Герцог меня прикроет. — заверил Степан, искоса наблюдая за гневным удивлением Керналиона, — К тому же у меня нет ни времени, ни денег на экзамен. Поэтому прошу вас закрыть глаза на этот маленький грех и не подставлять меня. И Его Светлость. — о, Ибенир был готов в ту секунду сожрать вампира живьем, или как минимум вздернуть на шторе.
— Каков наглец. — восхитилась Рионалина, — Учись, сын! Вот такая хватка, харизма и хитрость должны быть у правителя! — дракон поджал губы, чтоб не рассмеяться. Была б у Кифена хватка, хитрость и харизма, то удержался б вампир на месте графа. Но переселенцу недоставало мозгов, поэтому все эти восхваляемые матерью качества были абсолютно бесполезны.
— Ага, только вот благоразумие и голова на плечах тоже не помешают. — фыркнул дракон.
— Кифен, я хочу получить полный список того, что ты можешь изготовить. Пришлешь в течение недели, и я достану для тебя документ о квалификации алхимика-зельевара восьмой ступени. — попаданец чуть чаем не подавился, когда услышал предложение Рионалины. Неужто она так легко закроет глаза на нарушение закона? Ещё и поспособствует его преступлению?
— Но я ведь лишь седьмой. — дохло возразил вампир в полном замешательстве. Это где вообще видано, чтоб родственники короля покрывали подобное?
Так и рушатся империи, да? Правду говорят, все кругом уже давно прогнило золотом богачей!
И Степан почему-то вместо того, чтоб ощутить прилив радости, лить растерянно улыбался, с горечью опустив глаза. Что за страна это такая, если виновен ты или нет — решают связи? Как можно беззаботно жить в мире, где понятия добра и зла созданы лишь для слабаков, для тех, кто должен подчиняться сильным?
Вампиру было неприятно. Он понимал, что ему оказана огромная милость, но на душе стало муторно.
— Это на вырост. — улыбнулась Рионалина, радуясь, что у ее сына есть такой хороший товарищ. Все же умел Керналион выбирать талантливых людей, этого у него отнять.
Чего только стоит лорд Сабиан, которого сын притащил из трущоб. Теперь тот сирота-беспризорник один из самых сильных магов страны.
Мать герцога покачала головой, вечно Керналион тащит в дом каких-то беспризорников: то
Глава 42
Для тех, кто спит в одних трусах
Есть люди, которые любят спать голыми. Степан не любил, впрочем, даже если бы в нем проснулось желание нового, ледяная промерзшая комната ко сну голышом не располагала. Поэтому сперва вампир подумал, что ему просто сниться какой-то неправильный сон, приправленный больной фантазией и едким чувством одиночества.
Но ледяные тонкие пальцы на коже ощущались слишком ярко, а то, как медленно сползали пижамные штаны — слишком правдоподобно.
Первая мысль, которая пришла в голову попаданцу — Веце опять затеял очередную безумную дичь. Например, какой-нибудь ритуал, где нужны пижамные штаны.
Второй мыслью стала Маниэр, которая решила не ждать свадьбы и первой брачной ночи и взять дело в свои руки.
Третьей мысли не было, потому что с него уже настойчиво стягивали белье, и ни Веце, ни Маниэр на подобное б в здравом уме не пошли. Веце бы просто попросил трусы (и вообще, у полукровки и своих предостаточно, зачем ему чужие?), а Маниэр спросила бы разрешения. Или хотя бы поставила перед фактом, заявив что будет так, как она решила.
И когда ледяная ладонь схватила вампира за задницу, Степан пожалел, что не любит спать на спине, потому что сердце ушло в пятки. Вот что чувствуют женщины, когда до них домогаются?
С четвертой мыслью, пронесшейся словно метеорит, попаданец понял, что все это не сон. И резко распахнул красные глаза, неглядя оттолкнув маньяка, посягнувшего на… нет, Степан совершенно не хотел думать, на что там собирались посягнуть. Нет-нет-нет.
Маньяк-извращенец упал с кровати и замешкался, этих секунд хватило, чтоб вампир натянул сползшие трусы обратно и зажег свет магией.
Стоило разглядеть преступника, как попаданец разъярённо оскалился, грозно прорычав на весь дом:
— Веце, немедленно иди сюда!
Аламия испуганно таращилась на вампира, прикрывая слишком уж тонкую для этой зимы ночнушку простынею. Она думала, что хозяин Веце — полукровка. Так откуда здесь взялся вампир?!
Веце неловко ввалился в комнату, перед этим врезавшись в косяк. Потер ушибленную скулу и проморгался, фокусируя ещё сонный взгляд.
— Зачем так орать посреди ночи? — начал было Веце, а потом глаза наткнулись на странно раздетого хозяина, смятую постель и… Аламию, — О н-нет, откуда в нашем доме вампир?
Первой мыслью стало, что его невеста опять рискнула погреть ноги хозяина, а господин спал без иллюзии и… а почему хозяин в одних трусах? И зачем Аламия одела ночнушку, которую Веце подарил ей в честь помолвки?
— Веце, мы ведь с тобой уже договаривались об этом. — прошипел вампир, не скрывая злости, — Я позволил пустить твою девушку в свой дом, позволил ей есть наш хлеб, дал денег, чтоб у вас была одежда и удобная кровать. Но я ведь предупреждал не пересекать черту.
А у Веце на лице почему-то дрожала улыбка и слезы наворачивались.