Вампиры в большом городе
Шрифт:
Остин прислонился плечом к стене и скрестил руки на груди.
– Ты хочешь, чтоб меня уволили? – Дарси продолжила ходить из угла в угол. – Ты не понимаешь, что это единственный канал, на котором я могу работать?
– Она остановилась и посмотрела на него.
– Тебе совсем безразлично, что со мной происходит?
Он оскалился:
– Ты закончила?
– Нет! – девушка подошла к Остину.
– Ты не должен был залезать в джакузи к Ванде.
– Мы просто разговаривали. Ты это знаешь. Сама же не спускала
Она фыркнула:
– Я смотрю, ты избавился от мнительности. Или она относилась только ко мне?
– Я никогда не чувствовал к тебе отвращения! – Остин оттолкнулся от стены.
– Ты просто меня сильно запутала. Все эти мысли о солнце и пляже, холодный шоколад, чертов пульс. Как так получается, что ты мертвая, а пульс у тебя все еще есть?
Девушка уперлась руками в бедра, грудь вздымалась с каждым гневным вздохом:
– Я не мертвая.
– Тогда восставшая из гроба, если это помогает чувствовать себя более похожей на человека, - Остин подошел к ней и сдвинул халат с одного плеча. Он проигнорировал ее вскрик и прижал два пальца к сонной артерии. Пульс девушки бился под его пальцами.
– Ну и как? Я все еще мертвая?
– Нет.
– Черт возьми, как он мог отвернуться от нее, если она живая.
– На самом деле, твое сердце бьется слишком быстро.
– Может быть из-за того, что я зла, - Дарси приподняла брови, - или возбуждена.
Остин опустил руку и отступил:
– Как?
– Как я могу быть возбужденной? – она склонила голову набок и изучающее посмотрела на него. – Ну, я наедине с самым сексуальным мужчиной на Земле, и уже прошло пять лет с тех пор, как я…
– Я имею в виду, как такое возможно… Откуда у тебя это чертово сердцебиение?
– Ну а почему нет? Я хожу и разговариваю, я представляю тебя обнаженным. Как бы я это делала, если бы мое сердце не качало кровь в различные части моего тела?
Кровь начала приливать к определенным частям его тела. И то, что она смотрела на его трусы, только убыстряло этот процесс. Пять лет?
– Что происходит с тобой днем?
Дарси вздохнула:
– Когда солнце всходит, мое сердце останавливается. Когда наступает ночь, это как дефибрилляция. Все резко приходит в движение.
– Наверное, больно?
Она медленно улыбнулась и развязала пояс халата:
– Да, но эта боль так приятна.
О, искушение. Остин смотрел, как ее халат медленно сползает на пол и остается лежать рядом с его полотенцем. Поднимая глаза на лицо Дарси, он задержал взгляд на ее майке. Та обтягивала грудь девушки, ткань была почти прозрачной. Ее соски выделялись темными пятнами. Надо было только протянуть руку, чтобы они напряглись. Поправочка. Достаточно было только посмотреть на них. Прямо на его глазах они затвердели, тут же и член Остина повел себя таким же образом –
Дарси шагнула ему навстречу:
– Ты говорил, что любишь меня. Это правда?
Он прикрыл глаза. Его член ныл, сердце болело:
– Дарси, тебе нужен кто-то, такой же как ты. Кто сможет любить тебя и жить с тобой всегда. Я не могу дать тебе того, что тебе нужно.
– Мне нужен ты.
– Проклятье, - Остин прошел к двери.
– Ты знаешь, я работаю на ЦРУ. Если я начну убивать вампиров, наши отношения станут несколько напряженными, не находишь?
– Ты можешь уволиться.
И нырнуть в мир вампиров с головой, жить только по ночам. Окружить себя существами, которые считают его закуской:
– Ты просишь меня бросить все.
– Тогда забудь, - она прижалась к двери, чтобы он не смог ее открыть. – Забудь все это «вместе и навсегда». Это редко бывает и в мире смертных.
– Не говори так, Дарси. Ты заслуживаешь того, чтобы быть любимой.
Ее глаза заблестели от непролитых слез:
– Мы не всегда получаем то, чего заслуживаем, правда? Я получила это знание слишком большой ценой. Так что теперь я беру то, что могу. Даже, если это всего одна ночь.
Его тело кричало «Да», но Остин все еще сопротивлялся. Потому что, черт возьми, одной ночи будет недостаточно.
Дарси закрыла дверь на замок:
– Одна ночь.
Остин прижался спиной к стене. Он знал, что не сможет сопротивляться. Да и как, если он хочет ее так сильно? Но, если Дарси думала, что после этого они просто пожмут друг другу руки и пойдут каждый своей дорогой – она просто не понимала, насколько глубоки его чувства.
В глазах девушки промелькнула неуверенность:
– Ты брезгуешь мной?
– Боже, нет.
– Нет, раз уж он решил бросить все ради нее. Какая ирония. Сколько раз Остин был тем, кого устраивали отношения на одну ночь? Может это расплата? Мысль, что ее устроит одна чертова ночь, разъедала его изнутри. Это опошляло их чувства, их привязанность друг к другу. Это выводило Остина из себя.
– Ты боишься меня? – Дарси вздернула подбородок.
– Я никогда никого не кусала и не собираюсь начинать. Я лучше умру.
– Ты не кусаешься? – прорычал он.
– Нет.
– Какая жалость. А я кусаюсь.
Дарси отступила, ее глаза расширились от удивления:
– Ты… хочешь меня укусить?
– Определенно, - Остин скрестил руки, делая вид, что ему безразлично, хотя все в нем кипело от злости.
– Я люблю кусаться.
Девушка неуверенно на него посмотрела:
– Ты имеешь в виду по-настоящему сильно?
– Не так сильно, чтобы причинять боль. Скорее, прикусывать зубами наиболее чувствительные участки твоей кожи. Потом проводить по ним языком. И давай не забудем, как приятно их посасывать.