Вампиры Восточной Европы
Шрифт:
В начале протокола кратко излагалась история крестьянина по имени Арнонд Паоле (Арнольд Паоль, Павел Арнаут). Паоле сочли вампиром, убившим четырех человек, и самочинно расправились с его трупом. Очевидцы утверждали, что он был «вполне цел и не разложился, в то время как свежая кровь текла из его глаз, носа, рта и ушей, что рубаха, саван и гроб были все окровавлены и что старые ногти на руках и ногах, а также кожа отделились и под ними выросли новые». На сей раз была присовокуплена информация о сосании крови, причем вампиры пили кровь не только у людей, но и у скотины. Те, кто подвергся нападению чудовищ или отведал мясо зараженных животных, по мнению перепуганных крестьян, тоже сделались вампирами — за три месяца «17 молодых и старых особ отошли в мир иной, и некоторые, не испытывая ранее никакой болезни, умирали за два или самое большее три дня».
Сигналом об эпидемии австрийцы не могли пренебречь и в тот же день отправились на кладбище. Ими было вскрыто 13 могил преимущественно тех «подозреваемых», что уже вскрывал Глазер. Вне зависимости от срока и глубины захоронения в трех из них были найдены полностью разложившиеся тела («почва и могилы были в точности такие же, как у вампиров, покоившихся рядом»), а в остальных — трупы в «вампирическом состоянии». У женщины по имени Стана (Станно у Глазера) «кожа на руках и ногах и также ногти сами собою отделились, однако же появилась свежая живая кожа и новые ногти», внутри трупа имелось «некоторое количество свежей экстраваскулярной крови». В груди Милицы, чье тело и вправду сильно располнело, было «найдено большое количество жидкой крови» (именно Милица, по словам здешних гайдуков, нападала на животных). Миллое был подобен другим вампирам, а Станьочка, погребенная совсем недавно, имела «с правой стороны под ухом», то есть там, где ее душили, «синеватое с кровью пятно длиною в палец» (первое указание на след вампира). Максимальный срок захоронения неразложившегося тела с кровью — 90 дней — был у Милицы и безымянного восьмимесячного младенца [5] .
5
Имеется небольшое расхождение с цифрами Глазера, согласно которым могиле Милицы должно было исполниться 73–80 дней.
В 1732 г. вышло по меньшей мере 13 книг, трактатов и памфлетов о вампирах и еще 23 были выпущены на протяжении следующих тридцати лет. Вампиры «напоминали мучеников древности, — иронизировал Вольтер, — чем большее число их жгли, тем больше их становилось». Эксгумации и уничтожения трупов продолжались до тех пор, пока просвещенное западное общество не забило тревогу. В 1749 г. папа Бенедикт XIV объявил вампиров «ложными созданиями человеческой фантазии», а позднее в послании к архиепископу Львовскому потребовал «подавить это суеверие… у истоков коего без труда обнаруживаются священники, распространяющие эти истории, дабы убедить легковерное население щедро платить им за экзорцизмы и мессы». Заявление святого отца, под которым охотно подписался бы Вольтер, выдает не менее глубокие, чем у француза, познания в истории — австрийцы во время сербской эпидемии мнением священников вообще не интересовались.
Поступь прогресса звучала мощнее и мощнее. Герард ван Свитен, главный придворный врач и ближайший советник императрицы Марии-Терезии, по ее поручению составил «Медицинский доклад о вампирах» (1755), в котором народы, верящие в живых мертвецов, безжалостно клеймились за темноту и невежество. Это произведение и рескрипты других придворных медиков подготовили почву для официального запрета эксгумаций. Отныне местным властям запрещалось расследовать случаи вампиризма, а вампир объявлялся несуществующим. На этом вампирская лихорадка XVIII столетия завершилась.
Можно ли считать ее участников кровососами? Думаю, можно. Почти все трупы идентифицировались как вампиры благодаря наполнявшей их крови, хотя свидетельств о хорошей сохранности тела было бы достаточно — этой сохранности австрийцы удивлялись не меньше, чем наличию свежей крови. С другой стороны, указаний на сам процесс сосания крови в словах крестьян немного. Совершенно очевидно, что пострадавшие не знали, каким образом вампир забирает их кровь и лишает их сил.
Постер фильма «Кровь: последний вампир» (2009).
Можно с уверенностью утверждать, что длинные и острые зубы, прокусывающие человеческую кожу, у
Эти расчеты довольно наивны. За кого мы, собственно, принимаем вампира? Если за существо из плоти и крови — зверя или человека, — тогда его анатомия действительно важна. Но на пришельца с того света законы окружающего нас мира вряд ли распространяются. Ему не составит труда лишить свою жертву крови способом, наукой не предусмотренным. Откуда же крестьянам знать, каков этот способ? С тем же успехом можно попытаться объяснить выход из гроба или проникновение сквозь стену.
Большинство цитированных выше авторов XVII–XVIII вв. упорно твердят о высасывании крови. Либо они перепевают друг друга, либо данные с мест и впрямь дают основания для такого вывода. В то же время на примере поляков мы столкнулись с «бескровной» версией упыря.
Есть ли кровососущие чудовища в восточноевропейском фольклоре? Мы уже видели, что Афанасьев и Потебня склонялись к корню «пить» в качестве основы для наименования вампира. Для Афанасьева как представителя мифологической школы было крайне важно подчеркнуть любовь упыря к питию — тогда его можно уподобить грозовому демону, который «сосет тучи и упивается дождевой влагой; ибо в древнейших мифических сказаниях дождь уподоблялся крови, текущей в жилах облачных духов и животных». Ну а истечение крови из пронзенного трупа упыря можно сравнить с дождем, льющимся из грозовой тучи, которая при этом еще и ревет, как буря.
В изложении русского филолога упыри «принимают различные образы, летают по воздуху, рыщут на конях по окрестностям, подымают шум и гам и пугают путников или проникают в избы и высасывают кровь из сонных людей, которые вслед за тем непременно умирают; особенно любят они сосать кровь младенцев». Нетрудно заметить, что, за исключением полета по воздуху и скачки на конях, прочие характеристики упыря повторяют таковые у авторов эпохи Просвещения.
Афанасьев снабжает упыря стальными клыками, но они нужны не для укусов — с их помощью упырь «сокрушает всякие преграды». Мощные зубы есть и у колдунов, составляющих основную массу «ходячих» покойников. Они пускают зубы в ход, подгрызая дерево, на которое взобралась жертва, или взламывая дверь в дом. Зубы еретика (колдуна), по М.И. Осокину, «ломали и сокрушали все, даже железо и сталь». При этом еретик убивал человека только для того, чтобы высосать его кровь, не трогая тело.
Ссылаясь на В.С. Караджича, Афанасьев упоминает о сербских вукодлаках, которые одновременно давят спящих людей и пьют их кровь, после чего те сами делаются кровососами. В могильной яме вукодлак лежит тучный, румяный и раздутый от выпитой крови. «Вещие» (vescy) мертвецы словенцев и кашубов [6] также высасывают из людей кровь, а насытившись, возвращаются в могилы. Их жертва умирает, а на левой стороне ее груди, против сердца, или на левом грудном соске остается едва заметная ранка. Тело лежащего в могиле вампира не подвержено тлению, его руки и ноги изгрызены, а губы обагрены свежею кровью. Морлаки [7] и жители Трансильвании акцентируют внимание на приверженности вампира к детской крови. Валашский морой питается кровью и даже принимает вид кровососущего насекомого, а приколич в облике волка или собаки упивается кровью животных. У того, кто убит мороем, всегда остается на теле знак укуса. Из глаз, ушей, носа и рта нетленного трупа такого вампира струится свежая кровь, а на руках и ногах видны недавно выросшие ногти. В Болгарии, по информации Потебни, вампир сосет кровь из ушей младенцев и взрослых.
6
Кашубы — славяне, проживающие на севере Польши.
7
Морлаки — группа населения Далмации (Хорватия), ныне практически слившаяся с хорватами.