Вампиры. Антология
Шрифт:
II
Отца Джо разбудили вопли, полные ужаса.
Он потряс головой, чтобы прогнать сон, и тут же пожалел, что не остался лежать спокойно. Голова весила по меньшей мере фунтов двести, рот был полон отвратительной на вкус ваты. Зачем он это с собой делает? После этого он чувствует себя больным; к тому же ему начинают сниться кошмары. Как сейчас.
Он услышал еще один испуганный крик — всего в нескольких футах от себя.
Он взглянул в ту сторону. В слабом свете фонарика, валявшегося на полу, он увидел Зева, лежащего на спине,
Проклятие! Это не сон! Сюда забрался один из кровососов!
Одним прыжком Джо очутился рядом с тварью, которая тянулась клыками к горлу Зева. Схватив вампира за шиворот, он оторвал его от пола. Тело оказалось странно тяжелым, но это его не остановило. Джо чувствовал, как нарастающий гнев делает его сильнее.
— Гниль поганая!
Схватив вампира за шею, он швырнул его о стену. Тварь ударилась о бетон с силой, от которой у человека переломались бы все кости, но чудовище лишь сползло вниз, одним движением прокатилось по полу и вскочило на ноги, готовое к атаке. Джо знал, что как он ни был бы силен, ему никогда не одолеть вампира. Обернувшись, он схватил свое большое серебряное распятие и бросился на врага.
— Голоден? Вот этого пожри!
Тварь, обнажив клыки, зашипела на него, и Джо ткнул нижним, более длинным концом креста ему в глотку. По серебру побежал бело-голубой свет, отразившийся в полных ужаса глазах, и плоть врага начала с шипением трескаться. Вампир испустил полузадушенный крик и попытался увернуться, но Джо не собирался его отпускать. От ярости он покраснел: гнев забил фонтаном из какого-то скрытого источника и бурлил внутри него. Джо проталкивал крест все дальше в глотку твари. Глубоко в горле вампира сверкнула вспышка, осветив бледное тело изнутри. Он попытался ухватиться за крест и вытащить его, но стоило ему прикоснуться к серебру, как пальцы его загорелись и начали дымиться.
Наконец Джо отступил, позволив извивающемуся врагу вскарабкаться по стене и уползти через окно в темноту. Затем он обернулся к Зеву. Если с ним что-то произошло…
— Эй, ребе! — окликнул он, опускаясь на колени рядом со стариком. — С тобой все в порядке?
— Да, — ответил Зев, с трудом вставая на ноги. — Благодаря тебе.
Джо рухнул на ящик: как только испарился гнев, его охватила слабость. «Я и не предполагал, что со мной может такое случиться», — подумал он. Но оказалось так чертовски приятно сорвать злобу на этом вампире. Слишком приятно. И это беспокоило его.
«Моя душа разрушается… как и все в этом мире».
— Было уже близко, — сказал он Зеву, в порыве радости сжимая плечо старика.
— Да уж, точно, ближе не бывает, — согласился Зев, надевая ермолку. — У меня к тебе просьба, отец Джо: если когда-нибудь у меня высосут кровь и я превращусь в вампира, будь добр, напомни мне, чтобы я держался подальше от тебя.
Джо впервые за долгое время разразился смехом. Было так хорошо посмеяться.
С первыми лучами солнца они выкарабкались наружу. Оказавшись на свежем воздухе, Джо потянулся, расправляя сведенные судорогой руки, а Зев проверил, на месте ли велосипед.
— Ой, — воскликнул Зев, вытаскивая
Но Джо гораздо больше, чем велосипед, интересовало местонахождение их ночного гостя. Он знал, что вампир не мог далеко уйти. Он и не ушел. Они нашли врага, вернее, то, что от него осталось, за мусорными контейнерами; разлагающийся, скорченный труп, покрытый черной коркой и дымящийся в свете утреннего солнца. Между зубами у него все еще торчало серебряное распятие.
Джо, приблизившись, осторожно вытащил свой крест из отвратительных останков.
— Судя по всему, сосать кровь тебе уже не придется, — сказал он и тут же почувствовал себя глупо.
Перед кем он здесь изображает мачо? Зев уж точно на это не купится. Слишком не похоже на него. Тот знал, что подобные высказывания не в характере отца Джо. Но в конце концов, а какой у него сейчас характер? Когда-то он был приходским священником. Сейчас он никто. Даже меньше, чем никто.
Выпрямившись, он взглянул на Зева:
— Пойдем в убежище, ребе. Я куплю тебе что-нибудь на завтрак.
Джо повернулся и направился прочь, но Зев остался стоять, глядя на тело у своих ног.
— Говорят, они не уходят далеко от мест, где провели всю жизнь, — заметил Зев. — Если он жил где-то поблизости, значит, он не еврей. Вероятно, католик. Скорее всего, ирландец.
Джо остановился и оглянулся, уставившись на свою длинную тень. Восходящее солнце, скрытое дымкой, светило ему в спину, порождая гигантскую фигуру с темным крестом в руке; на земле образовалась янтарная клякса в том месте, где свет проходил сквозь непочатую бутылку виски, которую Джо держал в другой руке.
— Ты это к чему? — спросил он.
— Думаю, Kaddish [99] для него не совсем подойдет, так что я просто размышляю, кто бы мог прочесть над ним заупокойную молитву, или что вы там делаете, когда умирает кто-то из ваших людей.
— Это не один из наших людей! — огрызнулся Джо, чувствуя поднимающуюся в душе горечь. — Он вообще не был человеком.
— Да, но ведь когда-то раньше он был им, до того, как его убили и он превратился в одного из них. Так что, может быть, сейчас ему не помешает скромная помощь.
99
Молитва, часть заупокойной службы в иудаизме (идиш).
Джо все это не нравилось. Он чувствовал, что на него давят.
— Он этого не заслуживает, — возразил он и тут же сообразил, что угодил в ловушку.
— А я думал, что этого заслуживает даже последний грешник, — заметил Зев.
Джо понял, что потерпел поражение. Зев был прав. Он сунул крест и бутылку в руки другу — возможно, немного грубо, — подошел к скрюченному трупу, опустился на колени и совершил над ним последние обряды. Закончив, он вернулся к Зеву и вырвал у него свое имущество.